|
93: зе мира ничто не является как субстанция, ничто как •акциденция, ничто как причина или следствие; противоположности материи и духа, тела и души еще не созданы. Но и от всякого другого предиката должны •мы воздержаться для фиксируемого на этой ступени образа мира. Он не может быть понимаем ни как действительность, ни как иллюзия, ни как субъективный, ни как объективный, ни как случайный, ни как необходимый; есть ли это «вещь в себе» или простое 'представление, этого нельзя решить на данной ступени» (с. 137—138)74.—«Теперь нас можно упрекнуть •в том, что мы уже накопили целый ряд мысленных ^определений, для-того чтобы выделить тот якобы непосредственный образ мира из образа мира, дополненного человеком путем познавательной обработки... Но на этой ступени понятия не имеют никакой познавательной ценности, они имеют чисто негативную задачу удалить из поля зрения все то, что принадлежит "к познанию, и привести туда, где последнее только' начинается. Эти соображения являются указателями :пути к тому началу, к которому примыкает акт познания, не принадлежа еще ему... Только когда говорят: я исключаю из моего образа мира все мысленные, .достигнутые через познание определения и фиксирую только все то, что без моего участия возникает на горизонте моего наблюдения, только тогда всякая «ошибка исключена. Где я принципиально воздерживаюсь от всяческих высказываний, там я не могу •совершить никакой ошибки» (с. 139—140).—«В этом непосредственно данном содержании мира заключено уже все, что может вообще появиться в пределах горизонта наших переживаний... Если теория познания •исходит из допущения, что все это есть содержание нашего сознания, то естественно сразу же возникает вопрос:... где переход, ведущий нас из субъективного !b транссубъективное? Для нас дело обстоит совсем иначе. Для нас как сознание, так и представление о' «Я» суть прежде всего лишь части непосредственно данного, и какое отношение первые имеют к послед- 74 Отсюда можно уже заключить, насколько это эпохе радикальнее гуссерлевского, которое хочет начать познание с чис- •той субъективности, нарушая тем самым собственное же требование допредикативности опыта. •Э4 нему, это есть уже результат познания. Не из сознания хотим мы определить познание, а наоборот: из: познания—сознание и отношение субъективности и· объективности» (с. 141)75. Мы ограничиваемся этими выдержками, как имеющими прямое отношение к нашей теме. Уместность их вполне очевидна, и не требует специальных оговорок. Заметим лишь: видеть в них предварение гуссерлев-ской проблематики и оценивать их с точки зрения результатов феноменологии было бы не только недооценкой их значимости, но и полнейшим смещением всех перспектив. Правильнее было бы сказать, что-предваряет их сама феноменология в смысле приближения к ним, предчувствия их (во всей их дальнейшей-разработке) как бесконечного горизонта невиданных и неслыханных интенций сознания. — 63 —
|