|
Иными словами, имидж современной генетики в массовом сознании имеет в значительной своей части экстраполяционно-прогностический характер, причем это касается как позитивных, так и негативных составляющих, определяющих реакцию общественного мнения и, как следствие — направленность социально-политического воздействия. Экстраполяция генетического редукционизма на социальное поведение человека оказывается основным стимулом пролиферации ментальной установки на несовместимость концепции “социального контракта” и последних успехов психогенетики и генетической инженерии. Актуализация этой тенденции привела бы, скорее всего, либо к необходимости переосмысления основных доктрин политической и социальной философии, составляющих идеологический фундамент либерально-демократической политической системы, что повлекло бы за собой трудно прогнозируемый шлейф политических, культурно-психологических, этических, юридических и др. преобразований; либо к нарастающей напряженности механизмов социального гомеостаза, поддерживающих социальную автономию науки. Г. Аллен, известный американский историк генетики, утверждает [Allen, 1983], вновь создается благоприятная интеллектуальная среда для актуализации евгенических программ, хотя и не повторяющих форму евгенического движения первой трети ХХ века. Современные экономические, социальные и культурно-психологические условия, по его мнению, стимулируют экспансию генетического редукционизма. С этим выводом согласуется анализ проблемы взаимоотношений генетического разнообразия и принципов политического эгалитаризма, проведенный испанскими экспертами Х.Л. Луханом и Л. Морено [Lujan, Moreno, 1999]. Они подчеркивают, что основными стимулами внедрения генетического тестирования в социальную жизнь и, одновременно, основными источником политических конфликтов и возможных механизмов дискриминации отдельных лиц, этнических и иных социальных общностей служат:
Действительно, симптомами расширяющейся пролиферации генетического детерминизма служат постепенная эрозия границ, отделяющих наследственные болезни от заболеваний, имеющих иную этиологию. В отличие от генетической детерминации, генетическая предрасположенность позволяет включить в категорию наследственных огромное число мультифакторных болезней[72], в этиологии которых определяющую роль играет сложный комплекс полигенных и средовых факторов и более того — отклонения[73], которые ранее традиционно рассматривались как результат свободного выбора индивидуума или неблагоприятной социальной среды. Экстраполяция этой тенденции легко может привести, как замечает Э. Юнгст [Цит. по: Paul, 1999], к тому, что все болезни можно рассматривать как наследственные[74]. Подобного рода логические конструкции, вычленяющие из запутанной сети взаимодействий каузальных и корреляционных зависимостей одну единственную линию (как и основанные на них психологические стереотипы) достаточно глубоко укоренились в менталитете современного человека[75]. Однако, на наш взгляд, эпистемологические корни генетического редукционизма все же проистекают из междисциплинарной природы современной генетики, базовая парадигма которой, в явном или неявном виде, входит в теоретический и методологический фундамент любой биологической дисциплины, а через них — и в другие области духовной жизни и технологии, связанные (прямо или опосредовано) с теоретической биологией. Исходя из этого, направленность современной науки на поиск и вычленение каузальной цепи событий, представляющих собой процесс осуществления наследственности, изучение реализации генетической информации, является атрибутом комплекса дисциплин, связанных с исследованием феномена жизни, начиная с того времени, как была создана теория зародышевой плазмы А. Вейсмана и до последних концептуально-методологических изысканий Р. Докинза и др. [Докинз, 1993]. Между тем, концепция генно-культурной коэволюции, на наш взгляд, открывает путь к интепретационной конвергенции обоих парадигм, продолжая тем самым интеллектуальную традицию поисков точек соприкосновения современной генетики и этико-политических доктрин Западной цивилизации, которая была основана Ф. Добржанским. Вероятно, это потребует перехода к созданию новых, интегральных генетических параметров, характеризующих как генотипы отдельных личностей, так и генофонд всей популяции. Такой переход от микро- к макроописанию генетических систем будет аналогичен, по удачному выражению К. Мазера (впрочем, совсем по другому поводу), созданию “генетической термодинамики”[Mather, 1955]. — 92 —
|