Сочинения в четырех томах. Том 3. Часть 2

G. Curtius,—Gnindziige der Griechischen Etymologie. 4-te Aufl. Lpz., 1873, SS. 174—175, n° 128.

W. Prellmtz,—Etymologisches Worterbuch der Griechischen Sprache. Gottingen, 1892, SS. 59—60.

И др.

1

юсь; janas—существо, сущность; janus—пол; janita, j а ? i t а г—genitor, производитель, родитель, j а ? i t г i—genetrix, родительница, jatis—рождение. Сюда же, далее, относятся: ведическое gna, или более народное j а??—женщина; зендское zan—порождать, ghena—женщина; греческие: ???????? ?????? ?, ?????????, ???????, ???? и т.д.; латинские gigrio, genui, genitor, genetrix, gnascor, genor, genius, natura и т. д.; готфское kuni; наши: жена, женщина— опять того же корня.

Итак, этимология подтверждает, что, действительно, рож­дение делает род—родом. Родичи носят одно имя, как ветви одного корня. Общее их—не отвлеченно общее, но конкретно-общее; оно одно в них. Это—их род. Род их нумерически тождествен в них, численно один и тот же. Не черты сходства родичей—причина их родства, но родство их—причина их сходства. А раз так, то родство мыслится конкретно; оно—все равно, что род. Черты сходства—это явление единого их рода; это единое начало высвечивает в них, сквозит в них, и, что самое замечательное, сквозит не в том или другом ограничен­ном сочетании признаков, но во всем их, везде в них, всегда у них; все их—в сущности одно, при внимательном рассмотре­нии оказывается одним. Один в них—род их. А то одно, что сквозит во всем их,—это энергия рода, или—род своею энергией. Будучи порождениями одного корня, родичи и остаются одним,—именно родом, ?????, gens-genus.

Всюду сквозит род; и, однако, нигде не дан чувственно. Нет ничего, не запечатленного характером рода; а попробуй ука­зать, где же род,—и станешь впросак. Не существующий для опыта чувственного, род, в опыте более внутреннем, не оставля­ет области для чувственного, и оно оказывается само мэонич-ным. Это можно пояснить на более привычном восприятии,— личности. Где она?—Чувственно—нигде,—ни в руках, ни в но­гах, ни в голове, ни в лице, ни в голосе, ни в походке, ни в манерах и т. д., одним словом—ни в чем из того, что мы видим, слышим, осязаем или обоняем. И однако, всякий знает, что в лице, на руках, в походке, в интонациях и тембре голоса, в манере держать себя и т. д. и т. д. зрится личность, как, равно, она осязается, обоняется и слышится, когда за глазом, ухом, носом или рукою действует другой глаз, другое ухо, дру­гой нос и другая рука... И личность человеческая, не данная нам чувственно, повсюду в чувственном сквозящая, всегда меж чувственного мелькающая, подобно притаившемуся за ча­стоколом, она-то и есть ens геа1іог36*в сравнении с чувствен­ной оболочкой, в которой она воспринимается; личность—ре­альность высшей плотности, в сравнении с тощей реаль­ностью чувственного. И чем чище сознание от тумана