Сочинения в четырех томах. Том 3. Часть 1

Поскольку тема о магичности слова, исследуемая Флоренским, в жизни имеет особо острый характер, а в науке — особо острую дискуссионность, считаем необходимым дать некоторые пояснения и представить взгляды Флоренского по данному вопросу в совокуп­ности основных его работ.

Флоренский указывает, что символичность слова как явле­ния смысла проходит по путям отождествления его 1) с явлением (магичность слова) и 2) со смыслом (мистичность слова). ? а г и ч -ность и мистичность слова рассматриваются Флоренским как антиномия явления и смысла. Под магичностью слова Флорен­ский понимал наличие в слове ряда естественных сил и энергий, свойст­венных слову из самого его строения, т. е. неустранимых из него, с помощью которых человек имеет возможность воздействовать на мир тварный как на живой организм. Такова одна из сторон антиномии слова, человеческая.

Для духовной жизни каждого важен вывод, который делает Фло­ренский на основании тщательного анализа человеческой природы слова: «Магически мощное слово не требует, по крайней мере на низших ступенях магии, непременно индивидуально-личного напряже­ния воли или даже ясного сознания его смысла. Оно само концент­рирует энергию духа, как бы напивается ею, раз только есть про­изволение его произнести <...>, и, набравшись тут силы или, точнее, развернув свои потенции прикосновением к духу, допустившему его к себе своим изволением, своею интенциею, оно направляется далее туда, куда направлено оно самим актом интенции» (см. наст, изд.,

1

с. 249). В данном контексте слово «магически» означает «заряженное энергиями», а слово «магия»—действия, направленные к использо­ванию этих энергий волею человека. Ясно, что в первом случае мы не можем давать никакой духовной оценки несомненному факту на­личия энергий, а во втором случае обязаны дать такую оценку. Если человек открывает свое произволение магическим силам слова для совершения зла, то, конечно, это получает в христианстве абсо­лютно отрицательную оценку. Не менее отрицательно отношение к спе­циальному использованию магических сил слова на то, что внешнему взгляду представляется однозначно благим, например исцеление бо­лезней. Более того, христианство, зная магическую силу слова, за­прещает не только сознательное, но и неосторожное, как бы не­вольное обращение со словами, которые могут направиться далее самостоятельно в сторону зла по проторенной дороге.

Необходимо отметить, что Флоренский в разных работах употреб­лял термин «магия» и связанные с ним понятия в различных смыслах. Так, народное мировоззрение, поскольку «народ» не просвещен церков­ностью или не развращен интеллигентщиной, характеризуется Флорен­ским как оккультно-метафизическое, философское, корнем своим име­ющее опыт магический *. На почве такого мировоззрения вырос плато­низм. «Стремление Платона к цельному знанию, к нераздробленному единству миро-представления находит себе точный отклик во все-объ-емлемости и органическом единстве первобытного миросозерцания. Безграничная вера Платона в силу человеческого духа есть прямое отражение народной веры в возможность творчества силою мысли» 2. Открытие Флоренским символически-магической природы мифа А. Ф. Лосев назвал подлинно новым, почти небывалым, внесенным им «в мировую сокровищницу различных историко-философских учений, старающихся проникнуть в тайны платонизма»3. Но поскольку плато­низм есть типическое выражение внутренней жизни, поскольку он влил­ся возбуждающей струей в религиозную мысль всего человечества — языческого, христианского, магометанского, иудейского,—поскольку он явился самым могучим ферментом культурной жизни, поскольку терминология и язык платонизма оказались наиболее приспособлен­ными для выражения религиозной жизни4—постольку и корни плато­низма суть общечеловеческие, естественные корни, одним из которых и является магичность слова.