Сочинения в четырех томах. Том 3. Часть 1

1

и свое сердце к Богу (Существу Божию)67, как цветок обращает­ся к солнцу68. Не от звуков имени, не от отвлеченной идеи, не от умопредставляемого имени69, а от Самого Бога льется на него луч благодати70. Имя при сем является, как я уже сказал, лишь необходи­мым для нашего мышления условием, чтобы облечь нашу мысль71

67 Бог и Существо Божие вовсе не синонимы. Мы обращаем свое сердце к Богу, но не к Существу Божию, которое непозна­ваемо и пребывает превыше разумения, превыше ума и превы­ше сердца. По своему рационализму Никон (вся мистичность или лже-мистичн<ость> его тезки в одном—в «Нікон») вооб­ражает, что познает Существо Божие. Какое нечестие!

68 Сердце, обращающееся к Существу Божию так же, как цветок к солнцу! Чистейший пантеизм! Т. е. несвободно, ор­ганически. И т. к. у этого солнца, по Никону, нет лучей (энер­гии = Имени), то цветок-сердце ничего от такого обращения, бескрылого, не получаст.

69 Никто и не говорит «от звуков», «от представления»; именно и говорят «от Бога».

Но противопоставление звуков Богу имеет смысл только в устах позитивиста, каков Никон и для коего не может быть ничего в мире, что «не от мира». Да, не от «звуков», но в том-то и дело, что в Имени нет ни «звуков», ни «представления», как нет во Св<ятых> Дарах хлеба и вина и как нет в Слове Божием языка. Раз произошло соединение горнего с дольним, то уже нельзя противополагать одно другому реально, а можно лишь в отвлечении. Что бы сказал Еп. Никон, если бы я выразился подобно ему: «Не от Св<ятых> Даров идет благодать, а от Самого Бога» или: «Не от Человека Иисуса идет благодать, а от Сына Божия, Сущего на Небесех...»! Так и тут. Не должно делать разделения реального, и тогда не будет никакой бес­смыслицы. Сделай разделение реального—и им внесется бес­смыслица. «Не от звуков». «Но от чего?»—приходится спро­сить тогда, т. е. при наличности предпосылки о разделениости их.— «От самого Бога»,— отвечает Никон. Но при чем же тогда звуки? Почему Бог, «не нуждающийся» в звуках, Сам не подает благодати, а ждет призывания. Да и на что призывания! Бог и без нас знает, что нам нужно и можем ли мы по состоянию своего «благоговения» и «веры» принять дар Божий. Стоя на Никоно-Спинозовско-позитивистической точке зрения, никогда не объяснить и не оправдать «конкретной», человеческой сторо­ны молитвы, таинств и т. д. Мало того. Совершенно непонятно и то, для чего Богу нужны наши «достаточные благоговение» и «вера». Если нет слов и представлений, таинственно сочетаю­щих горнее с дольним, то почему же делать исключение для эмоций и душевных волнений? Тогда и они только человечны,