Сочинения в четырех томах. Том 2

2. Мир во времени 5. Конец причинности 6. Начало причинности протенсивен ко- события лежит в ко- событий лежит в ко­нечно или бес- нечном или беско- нечном или бесконеч-конечно. нечно отдаленном бу- ном прошедшем.

душем.

Если теперь мы обратимся к доказательству кантовских антиномий, то тут обнаружится удивительно большое число недомолвок, промахов и даже прямых ошибок. Говорить о них — значило бы прочитать целый ряд чтений, а я и без того уже утомил Ваше внимание. Поэтому ограничусь двумя-тремя замечаниями. Прежде всего бросается в глаза то обстоятельство, что Кант, до­казывая антиномичность идеи мира, на деле нигде не вводит в ход доказательства самой этой идеи, но везде говорит в сущности просто о пространстве и о времени. Отсюда следует, что если и впрямь он дока­зал антиномичность, то лишь антиномичность форм со­зерцания, а не идеи мира. Не свойства вещей — проти­воречивы, а — лишь свойства пространства и времени. Столь же странно и кантовское утверждение, будто про­тиворечия получаются от того, что мы мыслим мир не как явление, но как вещь в себе. Это было бы действительно так, если бы понятие вещи в себе где-нибудь входило в круг доказательства. Однако нигде нет такого внесения в доказательство понятия вещи в себе. Поэтому, если считать доказатель­ства антиномий правильными, то необходимо признать и то, что противоречия относятся не к миру вещей в себе, ак миру явлений. Противоречия возникают не с выходом за границы всякого возможного опыта, а вечно существуют в недрах самого опыта. Кантовская ссылка на идеальность времени и пространства, при по­мощи которой он думает разрешить противоречия, — по меньшей мере странна. Ну, а этот, феноменальный мир, мир представления, как может иметь антиномичес­

1

кие противоречия? Ведь все-таки существует идея об нем. Как же она существует противоречивою? Полу­чается у Канта то же, что и у элейцев, которые, сказав, что мир бывания есть лишь ????, мнение, думали, что этим все объяснено. Противоречия мира, данного хотя бы и в виде трансцендентальной мнимости, должны быть объяснены нисколько не менее, нежели для мира вещей в себе. Но, уступив и это Канту, спросим себя: в самом ли деле Кант доказал антиномии чистого ра­зума? Нет, и именно потому, что в тезисах дело идет о немыслимости противоположного, а в антитези­сах — о непредставимости противоположного. В антиномиях сталкиваются, следовательно, разные функции сознания, а вовсе не обнаруживается само­противоречивость одной и той же. Получается хорошо известный факт, что одна способность человека может быть в антагонизме с другою. Так, глаз видит предметы меняющимися в размерах по мере их отдаления, а рас­судок считает их неизменными. Антиномия ли это? — Конечно, нет. Так и с кантовскими противоречиями.