|
«А, кроме того, Энгельс желал бы, чтобы русские – да и не только русские – не подбирали цитат из Маркса и его, Энгельса, а мыслили бы так, как мыслил бы Маркс на их месте, и что только в этом смысле слово «марксист» имеет «raison d’etr»» (право на существование) [56.с.344] Было бы больше пользы [что всё-таки не оправдано] изучать полностью абстрагированный от имени авторов алгоритм мышления, обучать всех практическому его использованию таким образом, чтобы все объекты понимались только по композиции «Капитала», а все монографии были написаны таким образом. Чтобы люди даже не подозревали о том, что они думают диалектически. Люди не знают сегодня авторов алгоритма умножения и, тем не менее, легко умножают числа. Для обеспечения такого овладения ДММ его необходимо превратить в СДМ. ДММ, превращенный в СДМ, укладывается в рамки, указанные К. Марксом, т.е. в 2-3 авторских листа. И на восприятие его не специалистами диалектики потребуется мало времени. Для переубеждения же специалистов требуется даже не сотни, а тысячи страниц работ. И, тем не менее, это не гарантирует восприятия ими новой идеи. Таковы закономерности восприятия новых идей, достаточно полно показанные наукой [166]. Однако дефекты организации научного труда приводят к тому, что специалисты хотят иметь дело только с 2, 12, или, в крайнем случае, с 20 страничным изложением идеи. Они явно не учитывают отрицательного значения их собственной «накопленной наследственности» [148.Т.20.с.582] Консерватизм в науке не только достоинство, гарантирующее преемственность идей, но и проклятие лучшему, идущему на смену хорошему. Погоня за «синицей в руках» мешает ловле журавлей в небе: отстаивание своего, хотя бы и ущербного мнения, обеспечивает ему приоритет по сравнению с чужим мнением, явно «неправильным» по сравнению с первым мнением. Однако, «неправильность» есть критерий оценки соответствия идей, а не их истинности. Борьба же истины с «правильностью» идей чаще всего побеждает только в историческом плане посредством смены людей. Непродуктивность такой расточительной формы внедрения идей вытекает из устойчивости концептуального аппарата убеждений и трудности его перестройки, возрастающей по мере накопления личного опыта специалиста и его авторитета. Д2 шире СДМ, Д2 есть последовательное изложение всех форм отражения, вплоть до СДМ и гипотезу последующей формы мышления. Д2 нельзя представить недиалектично: Д2 фактически представляет Д3, т.е. почти каламбур – диалектичность диалектизации диалектики [вроде «критики критической критики» К. Маркса и Ф. Энгельса]. Разработанная концепция Д2 является начальной и для своего завершения потребует творчества интеллекта всех людей, создания НКМ, энциклопедии диалектических моделей и т.п., что не может иметь конца вообще. В какой же мере разработанная концепция СДМ выполнит функцию «искры» решения стоящих проблем? Хотелось бы знать, но решить может только время. — 386 —
|