|
На встрече в Эскориале в 1972 г. были четко сформулированы наиболее существенные черты «теологии освобождения», общие для ее подразделений. Прежде всего подтверждено, что речь идет о новом теологическом проекте, истоками которого служат новый духовный опыт - политический и революционный «праксис», причем «политический» здесь не означает политику конкретной партии, а «революция» не есть синоним насильственных действий [34]. «Праксис» освобождения является политическим и революционным, потому что он стремится к преобразованию существующих на латиноамериканском континенте несправедливых структур. Любая деятельность человека имеет политическую окраску, а революционный фактор проявляется в творческом стремлении качественно нового человека, нового общества и новой культуры [35]. Один из теоретиков «теологии освобождения» - Хуан Сканнон отмечает в своей программе пророческий характер этой теологии, в которой вера интерпретирует латиноамериканскую действительность в свете слова Божьего. В свою очередь, эта вера сама реинтерпретируется с точки зрения определенной социокультурной ситуации, в данном случае «теология освобождения» создает собственную, отдельную герменевтику. Через призму латиноамериканской действительности открывается смысл освобождения Бога из «Книги Исхода». Одновременно вместе с нсторнко-политическим измерением христианства открывается трансцендентальный смысл исторического действия, смысл спасительного характера политических событий и символической ценности разнородных движений за освобождение человека [36]. Такая программа вызвала интерес и критику среди теологов освобождения. Особый интерес представляют «вторая генерация» теологов освобождения, а среди них направление радикальных теологов. В плане нашего исследования заслуживает внимания именно теология революционных групп, так как в начальном периоде они формулировали «идеологические основы» христиан, непосредственно участвующих в революционной борьбе. Здесь привлекает сильный социальный радикализм этой разновидности революционно-демократической идеологии [37], так как с ним связан фанатизм, проявляющийся во всевозможных разновидностях экстремизма, будь он теистический, атеистический, традиционалистический или революционный. Для всех разновидностей экстремизма характерна одна картина мира - двумерного, контрастного, черно-белого, четко разделенного на положительные и отрицательные полюса. К чему ведет опредмечивание этого, было уже показано на примере нацизма и терроризма. Следует учитывать и действие ряда фанатичных религиозных организаций и сект, разворачивающих активную деятельность на латиноамериканском континенте. Орден иезуитов, игравший в прошлом ведущую роль в духовной конкисте латиноамериканских стран, ныне представляет собой самую радикальную струю в «теологии освобождения». Его члены выступают против военно-полицейского гнета, против империалистической политики, стремятся освободиться от власти Ватикана и приспособиться к социальным переменам в культурно-цивилизационном комплексе Латинской Америки. Тенденция к либерализации «черной гвардии» Ватикана привела к ее разжалованию и смене клерикально-светской организацией «Духовное общество Св. Распятия и Опус деи» [38]. — 309 —
|