Двуликий янус

В своей критической работе Асафьев продемонстрировал и другой способ «доказательства» эмпатической способности. Чтобы убедить читателя в правильности своего постижения творческого характера В.А.Серова, Асафьев от его «имени» создал воображаемый портрет Достоевского, дав ему следующее описание: «Я убежден, что портрет Достоевского вышел бы у Серова совсем иным, чем у Перова. «Вы говорите, что этот человек обуреваем великой болью о страждущем человечестве и в его облике - мучащая его мысль о правде. Хорошо. Позвольте только взглянем, нет ли в нем еще чего «поконкретнее» в смысле стимула страдания. «А вот Серов «догляделся» бы до религиозной раздвоенности и сомнения, чуть ли не на грани атеизма, а то и до мятущейся психики игрока! В этом все серовское искусство портрета. Не доверять, не быть наивным!..». Насколько критик был прав и «объективен» в отношении Серова, судить трудно, ибо Серов не оставил портрета Достоевского, можно только предполагать, что он верно «угадал». Но сам «метод» доказательства посредством такого «модельного эксперимента» заслуживает внимания.

Чаще всего эмпатическая продуктивность критика находит свое выражение в эмоциональной оценке художественного стиля. Вживаясь в художественное «Я» автора (или, как говорят, в «лирического героя»), настраиваясь на его «голос», на его стилистическое «Я», на господствующую в произведении «интонацию», критик всегда немного забегает вперед, как бы «пределышит», «предвидит» и соответственно «ожидает» от художника соблюдения им в произведении основного личностного единства. Когда такие ожидания оправдываются, возникают положительные эстетические переживания, когда не оправдываются - отрицательные. Мы уже отмечали, что черты стиля, воплощающие основную «интонацию» художественного «Я», С.Эйзенштейн называл «стилистической ключевой фигурой», «стилевым ключом-указателем, благодаря которому художественное произведение «стилистически настраивает» и зрителя и критика, «воспитывает» его, вводит в определенный тип «реагирования». Эмпатическая способность критика, выражающаяся в его чувстве стиля, и обнаруживает себя, как и у автора, в том, чтобы вовремя уловить, ощутить «стилевой ключ-указатель» и сознательно его иметь в виду при последующих этапах восприятия данного произведения.

Анализ эмпатической способности будет неполным, если мы не рассмотрим энергетическое обеспечение эмпатии и ее мотивы. К этим вопросам мы и приступаем.

ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ЭНЕРГИЯ

В газете «Известия» от 21 января 1989 г. было опубликовано интервью с дирижером Ю.Темиркановым. Интервью называлось «Талант и честность делают искусство». Выдающемуся музыканту был задан вопрос: «Что значимее для вас: профессиональная или человеческая сущность артиста? Представьте, что вам предстоит выбор между блестящим музыкантом, который, однако, подловат, и исполнителем куда менее способным, но кристально честным». Ответ был таков: «Для меня, безусловно, важнее человеческая сущность, и в оркестр к себе я бы, без сомнения, взял второго. Потому что хороший, кристально честный, как вы сказали, человек всегда отдаст искусству и делу своему безмерно больше, нежели самый талантливый подлец, и делать его будет с душой, искренне и бескорыстно».