|
В самом деле, общая суммативная установка Анаксагора логически исключает диалектику как учение о противоположностях, их взаимном переходе, их единстве в процессе развития (возникновения и уничтожения). Центральную проблему ионийской диалектики—проблему тождества противоположностей Анаксагор решал, основываясь на идее «смешения» всего со всем. Он исходил из «принципа сохранения» и в то же время, как все раннегреческие философы, «видел, что все возникает из всего, и если не прямо, то по порядку (а именно из огня—воздух, из воздуха—вода, из воды—земля, из земли—камень и из камня—опять огонь), и от принятия одной и той же пищи, например хлеба, возникает много непохожих вещей: мясо, кости, жилы, мускулы, волосы, ногти, а при случае перья и рога, увеличивается же подобное за счет подобного. Вследствие этого он принял, что все это имеется в пище, а в воде, если ею пита- 146 ются деревья, находятся древесина, кора, листья и плоды. Поэтому он говорил, что все смешано во всем и возникновение вещей происходит вследствие выделения» (А 45). И «противоположности», т. е. противоположные качества сухого и влажного, теплого и холодного и т. д., «возникают друг из друга, следовательно, они находились раньше одна в другой» (Арист. Физ. I 4, 187а). Ответ здесь (хотя сам механизм «смешения» противоположных качеств и неясен) принципиально отличен от учения ионийцев о превращении противоположностей («холодное теплеет» и т. д. Гераклита): подобное только из подобного. Однако отсюда рождается диалектика принципа «все во всем», а соответственно и «все из всего». Принцип «все из всего»—обратная формулировка исходного «все во всем»—был достаточно привычен древнегреческому мышлению. Легко обнаруживается его родство с первобытным мышлением, для которого «каждая вещь.,. может превращаться в любую другую вещь и каждая вещь может иметь свойства и особенности любой другой вещи» (55, 12—13). Поэтому сугубо антиисторично утверждение Ф. Корнфорда, что «Анаксагор не говорил, что .все возникает из всего» (104, 90) и что приписывание Анаксагору такой посылки—ошибка или сознательное искажение, внесенное Аристотелем. Дело в другом: приняв в качестве исходной формулировку «все во всем» и сделав принцип «все из всего» производным, Анаксагор поднимает на неизмеримо более высокий уровень научного объяснения прежний, древний и достаточно известный мифологический принцип. Этот принцип вводится теперь в контекст целостной космогонической концепции. Выше я говорил об употреблении принципа «все во всем» в «сильном» и «слабом» смысле. И если доказано, что в каждой вещи заключаются все другие («сильный» смысл), то очевидным становится и то, что в первоначальной смеси существовали все вещи («слабый» смысл). Только в подлинных фрагментах «все во всем» употребляется в этом смысле не менее шести раз, и прежде всего в первом фрагменте: «Вместе все вещи были, беспредельные и по множеству, и по малости... И когда все вещи были вместе, ничто не было различимо из-за малости, потому что все наполняли эфир и воздух, оба беспредельные; ведь в общей совокупности они самые боль- — 110 —
|