Чума

книжке как очередной этап эпидемии то обстоятельство, что радио отныне

уже не сообщает, сколько сотен человек скончалось за неделю, а приводит

данные всего за один день - девяносто два смертных случая, сто семь, сто

двадцать. "Пресса и городские власти стараются перехитрить чуму. Вообра-

жают, будто выигрывают очко только потому, что сто тридцать, конечно,

меньше, чем девятьсот десять". Запечатлел он также трогательные или

просто эффектные аспекты эпидемии - рассказал о том, как шел по пустын-

ному кварталу мимо наглухо закрытых ставен, как вдруг над самой его го-

ловой широко распахнулись обе створки окна и какая-то женщина, испустив

два пронзительных крика, снова захлопнула ставни, отрезав густой мрак

комнаты от дневного света. А в другом месте он записал, что из аптеки

исчезли мятные лепешечки, потому что многие сосут их непрерывно, надеясь

уберечься от возможной заразы.

Продолжал он также наблюдать за своими любимыми персонажами. В част-

ности, убедился, что кошачий старичок тоже переживает трагедию. Как-то

утром на их улице захлопали выстрелы, и, судя по записям Тарру, свинцо-

вые плевки уложили на месте большинство кошек, а остальные в испуге раз-

бежались. В тот же день старичок вышел в обычный час на балкон, недоу-

менно передернул плечами, перевесился через перила, зорко оглядел всю

улицу из конца в конец и, видимо, решил покориться судьбе и ждать.

Пальцы его нервно выбивали дробь по металлическим перилам. Он еще подож-

дал, побросал на тротуар бумажки, вошел в комнату, вышел снова, потом

вдруг исчез, злобно хлопнув балконной дверью. В последующие дни сцена

эта повторялась в точности, но теперь на лице старичка явно читались все

более и более глубокие грусть и растерянность. А уже через неделю Тарру

напрасно поджидал этого ежедневного появления, окна упорно оставались

закрытыми, за ними, видимо, царила вполне объяснимая печаль. "Запрещает-

ся во время чумы плевать на котов" - таким афоризмом заканчивалась эта

запись.

Зато Тарру, возвращаясь к себе по вечерам, мог быть уверен, что уви-

дит в холле мрачную физиономию ночного сторожа, без устали шагавшего

взад и вперед. Сторож напоминал всем и каждому, что он, мол, предвидел