Чума

тенью, и Риэ подумалось, что для журналиста это час отрешенности. Но и

все прочие пленники зачумленного города проходили так же, как и он, свой

час отрешенности, и надо было что-то делать, чтобы поторопить минуту ос-

вобождения. Риэ отвернулся.

Целые часы Рамбер проводил также и на вокзале. Выход на перрон был

запрещен. Но в зал ожидания, куда попадали с площади, дверей не запира-

ли, и иногда в знойные дни там укрывались нищие - в залах было свежо,

как в тени. Рамбер приходил на вокзал читать старые расписания поездов,

объявления, запрещающие плевать на пол, и распорядок работы железнодо-

рожной полиции. Потом он садился в уголок. В зале было полутемно. Бока

старой чугунной печки, не топленной уже многие месяцы, были все в разво-

дах от поливки дезинфицирующими средствами. Со стены десяток плакатов

вещал о счастливой и свободной жизни где-нибудь в Бандоле22 или Кан-

нах23. Здесь на Рамбера накатывало ощущение пугающей свободы, которое

возникает, когда доходишь до последней черты. Из всех зрительных воспо-

минаний самыми мучительными были для него картины Парижа, так по крайней

мере он уверял доктора Риэ. Париж становился его наваждением, и знакомые

пейзажи - вода и старые камни, голуби на Пале-Рояль24, Северный вокзал,

пустынные кварталы вокруг Пантеона25 и еще кое-какие парижские уголки -

убивали всякое желание действовать, а ведь раньше Рамбер даже не подоз-

ревал, что любит их до боли. Риэ подумал только, что журналист просто

отождествляет эти образы со своей любовью. И когда Рамбер сказал ему

как-то, что любит просыпаться в четыре часа утра и думать о своем родном

городе, доктор без труда сопоставил эти слова со своим сокровенным опы-

том - ему тоже приятно было представлять себе как раз в эти часы свою

уехавшую жену. Именно в этот час ему удавалось ощутить ее взаправду. До

четырех часов утра человек, в сущности, ничего не делает и спит себе

спокойно, если даже ночь эта была ночью измены. Да, человек спит в этот

час, и очень хорошо, что спит, ибо единственное желание измученного тре-

вогой сердца - безраздельно владеть тем, кого любишь, или, когда настал

час разлуки, погрузить это существо в сон без сновидений, дабы продлился

он до дня встречи.

Вскоре после проповеди наступил период жары. Подходил к концу июнь.