Чума

рого давало население". Но в наглухо закрытом городе, где ничто не оста-

валось в тайне, никто не обманывался насчет "примера", даваемого нашим

сообществом. Чтобы составить себе верное представление о вышеуказанном

спокойствии и хладнокровии, достаточно было заглянуть в карантин или в

"лагерь изоляции", организованный нашими властями. Случилось так, что

рассказчик, занятый другими делами, сам в них не бывал. Потому-то он мо-

жет лишь привести свидетельство Тарру.

Тарру и в самом деле рассказал в своем дневнике о посещении такого

лагеря, устроенного на городском стадионе, куда он ходил вместе с Рамбе-

ром. Стадион расположен почти у самых городских ворот и одной стороной

выходит на улицу, где бегают трамваи, а другой - на обширные пустыри,

тянущиеся до границы плато, на котором возведен город. Он обнесен бетон-

ной высокой оградой, и достаточно поэтому было поставить у всех четырех

ворот часовых, чтобы затруднить побеги. Кроме того, отделенные высокой

стеной от улицы, несчастные, угодившие в карантин, могли не бояться до-

сужего любопытства прохожих. Зато в течение всего дня на стадионе слышно

было, как совсем рядом проходят с грохотом невидимые отсюда трамваи, и

по тому, как крепчал в определенные часы гул толпы, отрезанные от мира

бедолаги догадывались, что народ идет с работы или на работу. Таким об-

разом, они знали, что жизнь, куда им ныне заказан доступ, продолжается

всего в нескольких метрах от них и что бетонные стены разделяют две все-

ленные, более чуждые друг другу, чем если бы даже они помещались на двух

различных планетах.

Тарру и Рамбер решили отправиться на стадион в воскресенье после обе-

да. С ними увязался Гонсалес, тот самый футболист; Рамбер разыскал его и

уговорил взять на себя наблюдение за сменой караула у ворот стадиона.

Рамбер обещал представить его начальнику лагеря. Встретившись со своими

спутниками, Гонсалес сообщил, что как раз в этот час, ясно, до чумы, он

начинал переодеваться, готовясь к матчу. Теперь, когда все стадионы рек-

визировали, податься было некуда, и Гонсалес чувствовал себя чуть ли не

бездельником, даже вид у него был соответствующий. Именно по этой причи-

не он и согласился взять на себя дежурство в лагере, но при условии, что

работать будет только в последние дни недели. Небо затянуло облаками, и