Чума

ни былой близости, ни того, как они жили раньше подле милого существа,

которого в любую минуту можно было коснуться рукой.

Если смотреть на дело с этой точки зрения, они включились в распоря-

док чумы, вполне будничный и поэтому особенно действенный. Ни у кого из

нас уже не сохранилось великих чувств. Зато все в равной мере испытывали

чувства бесцветные. "Скорее бы все это кончилось", - говорили наши сог-

раждане, потому что в период бедствий вполне естественно желать конца

общих страданий, а еще и потому, что они действительно хотели, чтобы это

кончилось. А говорилось это без прежнего пыла и без прежней горечи, и

обосновывалось это мотивами, уже малоубедительными, но пока еще понятны-

ми. На смену яростному порыву первых недель пришло тупое оцепенение, ко-

торое не следует путать с покорностью, хотя оно все же было чем-то вроде

временного приятия.

Наши сограждане подчинились или, как принято говорить, приспособи-

лись, потому что иного выхода не было. Понятно, внешне они -выглядели

людьми, сраженными горем и страданиями, но уже не чувствовали первона-

чальной их остроты. Впрочем, Доктор Риэ, например, считал, что именно

это-то и есть главная беда и что привычка к отчаянию куда хуже, чем само

отчаяние. Раньше жившие в разлуке были несчастны не до конца, в их муках

было какое-то озарение, ныне уже угасшее. А теперь где бы их ни встреча-

ли: на перекрестке, у друзей или в кафе, невозмутимых и немного рассеян-

ных, взгляд у них был такой скучающий, что весь наш город казался сплош-

ным залом ожидания. Те, у которых были какие-то занятия, выполняли их в

ритме самой чумы - тщательно и без блеска. Все стали скромниками. Впер-

вые разлученные без всякого неприятного осадка беседовали со знакомыми о

своем отсутствующем, пользовались стертыми словами, оценивали свою раз-

луку под тем же углом, что и цифры смертности. Даже те, кто до сих пор

яростно старался не смешивать своих страданий с общим горем, даже те шли

теперь на это уравнительство. Лишенные памяти и надежды, они укоренялись

в настоящем, в сегодняшнем дне. По правде говоря, все в их глазах стано-

вилось сегодняшним. Надо сказать, что чума лишила всех без исключения

способности любви и даже дружбы. Ибо любовь требует хоть капельки буду-

щего, а для нас существовало только данное мгновение.

Само собой разумеется, все это несколько огрублено. Ибо если верно,