|
В момент встречи с этим сияющим озарением перед его внутренним взором разворачивается видение: прошлое, настоящее и будущее сливаются в одно целое, обуславливая то исключительное состояние сознания, которое есть общий итог или сумма всего. В этот миг он есть сумма всех своих многочисленных различных сознаний из множества эпох, в том числе и грядущих, так как он в этот миг суть целое. Именно в этот момент он оказывается в центре двойственности, поскольку теперь он душа-единство; поэтому взор его не замутнен и ясен, поскольку теперь он видит единственным оком души. Именно поэтому перед ним проходит это откровение. Теперь с непоколебимой уверенностью он знает, что «все хорошо весьма», что абсолютно все во Вселенной имеет свои божественные функцию и предначертание, хотя раньше его личность воображала, что дело обстоит совершенно иначе. Воистину, все есть божественные фрагменты света и тьмы, и все они, каждый в отдельности, имеют свое, строго определенное местоположение в этой великой космической мозаике жизни. Когда это пламя, бесконечно полыхающее за границами всякой мысли, озарит такого продвинутого ученика, значит, он созрел для этого великого откровения, которое вплоть до наступления знаменательного мгновения было для него не более чем красивой теорией. Для многих учеников принятие ответственности – невероятно трудное дело. Когда проблема ответственности затрагивает непосредственно физический план, тут они более или менее на высоте положения, но как только проблема ответственности затрагивает чувственный или ментальный аспект, они любым доступным образом стремятся избежать этой ответственности. Это особенно наглядно в том случае, когда у них оказывается под рукой подходящий «козел отпущения», на роль которого чаще всего они избирают первого попавшегося человека, демонстрируя в этом деле поистине необычайные сноровку, прыть и изобретательность. Сам ученик, как правило, совершенно не сознает творимого им, и если впоследствии он вдруг узнает, что тогда-то и тогда-то полностью отрекся от своей ответственности и, кроме того, оскорбил и обругал близкого человека, которого автоматически избрал своим козлом отпущения, он несказанно изумляется, поскольку для него такое положение дел выглядит вполне нормальным и естественным. При чем тут он, если тот, по его мнению, действительно виноват? Если такому ученику удается наладить связь с душой и истинное положение дел наконец доходит до его сознания, он испытывает отвращение к себе и ко всему, содеянному им, и делает это абсолютно искренне. Но часто на это уходит длительное время, так как он успевает основательно похоронить эту проблему в недрах своего подсознания и быстро забывает о том, что совершенно необоснованно обругал или оскорбил другого человека. Этот механизм панического бегства от своей ответственности, иногда совершенно мизерной и незначительной, часто своими корнями уходит в прошлую жизнь ученика, в течение которой он основательно освоил этот шаблон реагирования, выбирая его в качестве механизма самозащиты в тех ситуациях, где ради собственного «спасения» или во избежание чего-то худшего ему приходилось спихивать свою ответственность на другого. — 108 —
|