В центре чертовщины

На месте аббата я не стал бы развивать эту тему.

— Например, — вставил я, — некоторые ваши делишки в Абиссинии.

— Ну, это ещё нужно доказать. — нисколько не смутился аббат.

— Меня очень радует, — я щёлкнул зажигалкой, — что вы сразу поняли, о чём я говорю.

У него хватило ума промолчать.

— На территории монастыря, — добавил Джордж. — расстреливали наших пилотов и бойцов Сопротивления.

— Это — ложь, — сухо сказал Спарроу. — На территории монастыря всю войну не было ни одного солдата.

— А их расстреливали не солдаты, — я внимательно поглядел на Спарроу. — а ваши люди.

Аббат побагровел.

— Это уже слишком...

— Ну-ну, не волнуйтесь, — засмеялся я. — Несмотря на опыт, вы не научились держать себя на допросах. Сейчас мы подойдём к самому главному...

— Я говорил сто раз, и повторяю снова, — грубо сказал аббат, — что никакая автоколонна не приходила к нам в сентябре сорок третьего.

— Послушайте, аббат, — мрачно заметил Джордж, — мы, кажется, не спрашивали вас ни о какой автоколонне.

— Я заранее отвечаю вам.

— Нас не интересуют автоколонны, — я постарался придать своему голосу побольше жёсткости.

— Тогда, что вы, собственно, от меня хотите?

Аббат выходил из себя, а это было то, что нам нужно.

— Терпение, — я поднял руку. — Сейчас вы всё поймёте. В январе сорок третьего года над Неаполем был сбит бомбардировщик В-17, вылетевший из Триполи. Экипаж выбросился на парашютах. Им удалось скрыться в горах, и они попросили убежища в вашем монастыре. Их было восемь человек. В начале февраля того же года у вас попросил убежища экипаж другого бомбардировщика, которым командовал капитан Коллинз. В июле в монастырь пришло несколько моряков с подорвавшегося на минах английского эсминца. Всего до октября сорок третьего года, то есть до прихода сюда наших войск, в монастыре находилось около четырёхсот военнослужащих союзных войск и местных партизан. Где эти люди, аббат?

Он с интересом поглядел на меня.

— Вы в своём уме, дорогой мой?

— Вы утверждаете, что ничего не знаете об этом?

— Безусловно.

— Аббат, лгать в стенах монастыря — большой грех, — нравоучительно произнёс Джордж.

— Я полагаю, вы шутите... — начал Спарроу.

— У нас нет времени на шутки, — отрезал я. — Вы обвиняетесь в убийстве или в соучастии в убийстве нескольких сот наших военнослужащих. А это совсем не шутка, аббат.

— Но клянусь вам, — взволнованно сказал он, — я никогда ничего…

— Не надо клятв, — Джордж встал с кресла. — Вы утверждаете, что ничего не знаете, но у нас много свидетельских показаний, данных под присягой, утверждающих обратное.