Это были те, кто погиб, штурмуя базу Сен-Клера. Где-то без крестов, вероятно, лежали и те, кто погиб, её защищая. Было что-то жуткое в этой картине. Ветер раскачивал разбитые верхушки деревьев, иногда каски, потревоженные ветром, лязгали о перекладины крестов. Начинал моросить мелкий дождь. Те, кто защищал этот дом, знали, что их положение безнадёжно, им не на что было рассчитывать. К моменту этого боя они уже могли убедиться, что дело, за которое они воюют, — преступно, и при любом раскладе обречено на поражение. И, тем не менее, они дрались до последнего патрона, до последнего человека, кидаясь с кинжалами на наших, ворвавшихся в дом солдат. Ни на одном из участков Западного фронта никто не оказывал такого безумного сопротивления, как здесь. Не прикрывали ли они, сами не сознавая этого, какие-то действия того немецкого майора, приземистого шатена, со шрамом на щеке, единственного захваченного в плен в этом доме и бежавшего из-под ареста ещё до первого допроса. Что же случилось, что Сен-Клер, Дегрей или кто угодно оказался захваченным врасплох, в результате чего был вынужден пойти на что угодно, чтобы выиграть несколько часов? V Всё это мне рассказал майор военной полиции, до которого мы добрались на рассвете. Против ожидания он принял меня добродушно. Расспрашивал, как дела в Париже и скоро ли “наших ребят будут отпускать домой”. Майор в сорок четвёртом году был одним из участников штурма особняка Сен-Клер и видел захваченного немецкого офицера. Судя по описаниям — это был Дегрей, не Сен-Клер, а именно Дегрей, умерший от сердечного приступа в феврале 1944 года и захваченный в плен в августе того же года. Хотя, если поразмыслить здраво, Дегрей мог быть Сен-Клером и кем угодно, вплоть до Лори. Я не понял того, на что рассчитывал, но, во всяком случае, был доволен своей поездкой, давшей мне немало новых фактов, правда, не приподнимающих ни на дюйм покрова тайны, которую я пытался раскрыть. После полудня следующего дня на патрульном "додже” я выехал на станцию Лиморриз, поиграл в “рамми” со знакомым лейтенантом-французом и последним поездом отправился в Париж. В отделе было пусто, как на факультативной лекции в университете. Элен на месте не было. Я пошлялся по пустым кабинетам, даже не удосужившись заглянуть в свой собственный, и, выйдя на лестничную площадку, встретил спускающегося сверху лейтенанта Флауэра, одного из поклонников Элен. — Джерри, привет, — крикнул он. — Где ты пропадаешь? — Дела, дела, — отмахнулся я. — А, кстати, Серж, ты не знаешь, наш отдел случайно не ликвидировали, пока меня не было в Париже? — 166 —
|