В центре чертовщины

В сборе информации Элен оказалась менее удачливой, чем я. После случая с Венерой Милосской[16] к американцам в Лувре относились, мягко говоря, прохладно, а могилы трёх работников Лувра, попавших в 1940 году под автоматные очереди наших парней из спецгруппы “D-R”, были вечным укором нашей совести, так что обижаться не приходилось. Элен, как я предположил, посмотрела портрет Сен-Клера и сказала, что он ей напомнил одного профессионального карточного шулера из Лас-Вегаса, которого она знала в молодые годы. Интересно, что имела в виду Элен под словом “молодые годы”, если ей и сейчас ещё не было двадцати двух?

Этот шулер, по словам Элен, был личностью крайне неприятной и весьма глупой, а она убеждена, что людям с одинаковыми чертами лица свойственны одинаковые достоинства и недостатки. Я не возражал: настоящий Сен-Клер мог быть кем угодно. Старичок, служитель Лувра, подтвердил, что особняк Сен-Клера, где до войны находился музей, находится в лесу Бонди. Однако этот старичок, вероятно, разбирался в современных событиях куда лучше моей библиотекарши, потому что предупредил Элен, что от этого особняка вряд ли что-нибудь осталось. Я это учитывал.

— Таким образом, — подвёл я итоги, — в особняке Сен-Клера нам делать нечего.

— Но вы не рассказали мне, Мак, что за тип этот Сен-Клер? — спросила Элен.

— Что за тип? Авантюрист, игрок, соблазнитель женщин и прочее, и прочее. Вы были правы, Элен, сравнивая его со своим другом из Лас-Вегаса и предполагая, что такой псевдоним вполне подходит для главаря любой банды гангстеров. Я думаю, что мы передадим все собранные материалы ребятам из 5-го отдела, — пусть занимаются. Это не наше дело, Элен.

— А ваш отпуск? — Элен вытащила зеркальце и стала внимательно рассматривать своё изображение.

— Я найду возможность плодотворно провести его, не занимаясь служебными обязанностями.

— Желаю успеха, Мак.

— Спасибо, Элен.

— И будьте осторожны, Джерри.

— А что со мной может случиться? Я не собираюсь напиваться до чёртиков.

— Не подорвитесь на мине, — Элен улыбалась одними глазами.

— Где?

— В лесу Бонди. Их там полно, — она встала и, не говоря ни слова, направилась к выходу.

Надуть её оказалось не так просто, как я надеялся

IV

Я сел на пригородный поезд, направляющийся до станции Лиморриз. В моих ушах звучали слова Лори, сказанные в то утро: “Я видела, как он сел на поезд, направляющийся в сторону леса Бонди”. Кто бы они ни были, но без базы им не обойтись, это ясно, как день. И если пока невозможно разобраться ни в чём другом, надо начать с базы. А особняк Сен-Клер, судя по всему, база старая, проверенная и надёжная. Я так думал, хотя сознание само протестовало против этого, учитывая последние события, развернувшиеся в лесу Бонди. Лес Бонди — это не только крупный лесной массив юго-западнее Парижа, но и название конечной железнодорожной станции пригородной линии. Однако поезд до неё не доходил. Как я уже упоминал, он шёл только до станции со странным названием Лиморриз, откуда до леса Бонди было ещё добрых миль 7-8. Железнодорожное полотно, идущее к лесу Бонди, было разрушено, частично — нашей авиацией, частично немцами, когда третья армия Паттона, стремительно обходя Париж с юго-запада, отрезала врагу пути отхода на город, спасая столицу Франции от почти неизбежного уничтожения. Остатки 12-ти немецких дивизий со штабами и частями усиления были загнаны в лес Бонди, упоминание о котором в те дни не сходило со страниц газет. Гордо отвергнув предложение о капитуляции, окружённые со всех сторон немцы оказали фанатичное сопротивление. День и ночь наша авиация утюжила лес, ревела артиллерия; огнемётные танки, подминая под себя вековые деревья, ползли вперёд, выжигая всё на своём пути. Колючая проволока, траншеи, противотанковые ловушки, мины всех типов и назначений, завалы — подстерегали наших солдат на каждом шагу. Тысячи тонн бомб, снарядов и напалм обрушились на один из красивейших заповедников мира. И когда всё кончилось, в наступающей тишине лес Бонди продолжал стоять на своём месте, подняв к небу обуглившиеся стволы своих деревьев, изгаженный пустыми снарядными гильзами, касками, консервными банками, отходами солдатских кухонь и солдатскими испражнениями. Побитая боевая техника обеих сторон, исковерканные самолёты, целые мили совершенно выжженной земли испятнали лес. Если бы Сен-Клер наблюдал эту картину, он должен был остаться удовлетворённым. Во всяком случае, я так считал.