|
У меня сложилось впечатление, что она бывала в лесу Бонди последний раз во времена Карла IX, так как я знал какое “красивое зрелище” представляет из себя сейчас лес Бонди. Но мне не хотелось разочаровывать эту жившую где-то в облаках библиотекаршу, и, кроме того, у меня ещё были вопросы. — Вы упомянули о Жаннетте де Руа, назвав её возлюбленной Сен-Клера. Вы что-нибудь можете рассказать подробнее на эту тему? — О, месье, — просияла библиотекарша, — конечно! — Мадемуазель де Руа — одна из наиболее образованных дам своего времени. Она — вторая дочь Гастона де Руа, знаменитого астронома и учёного. Перу мадемуазель принадлежит около десятка книг и хроник, а также записки о Сен-Клере. После его смерти в 1639 году мадемуазель ушла в монастырь. В легендах у Сен-Клера всегда много любовниц, но я убеждена, что любил он только Жаннетту. Он часто впоследствии говорил многим женщинам: “Для меня нет и не будет второй Жаннетты”. Мы почитаем мадемуазель де Руа как одну из наших выдающихся писательниц эпохи позднего Возрождения, и в центральном читальном зале, что на втором этаже, висит её портрет. Вы не хотите взглянуть? Мы опустились по лестнице, прошли через анфиладу пустых комнат, уставленных полупустыми книжными шкафами, прошли в большую залу, в одном углу которой лежали грудой столы, стулья и настольные лампы. Портретная галерея на стенах, по замыслу её создателей, должна была, вероятно, представлять всех более или менее известных французских писателей, однако сейчас более половины портретов отсутствовали, — то ли их спёрли немцы, то ли просто сняли, подготавливая помещение к ремонту. Но нужный нам портрет висел на месте. Я взглянул на него и невольно попятился. Моя военная профессия научила меня смотреть только на лицо, не обращая внимания на всевозможный камуфляж в виде причёски и одежды. И вот сейчас из-под длинных локон, завитых по моде XVIII столетия, спадающих на платье из белого атласа, на меня смотрело лицо Лори. — Что с вами, месье? — заметила моё замешательство библиотекарша. — Да так. У этого Сен-Клера был неплохой вкус. Я хотел бы посмотреть, что бы с ней стало, если бы я вынул и показал ей фотографию Жаннетты де Руа, сидящую за ресторанным столом в обществе немецкого подполковника. III Я не хочу утомлять читателя своими догадками, которые, в большинстве своём, были лишены логики и в итоге большей частью оказались неправильными. Если бы эта история не кончилась так, как она кончилась, было бы, может быть, уместно поделиться всем, что я думал по поводу Сен-Клера, Жаннетты де Руа, Дегрея и Лори, как пытался связать воедино все события и создать в своём представлении стройную картину происходящего. Читатель уже знает, что именно я подозревал, но оказалось, что я мыслил слишком примитивно. Короче, мне было о чём подумать по пути в кафе, где у нас с Элен было назначено секретное “рандеву”. Возвращаться в Управление мне не хотелось, так как три дня могли у меня отобрать с такой же лёгкостью, с какой мне их дали. — 162 —
|