|
Тут Тамаре совсем стало жутко, хотя и самовар, и чай вприкуску (другого бабушка не признавала), и сама Ульяна Тимофеевна в цветастом халате были как бы воплощениями домашнего уюта, стабильности и положительности. Ульяна Тимофеевна усмехнулась, перевела разговор на травки, на пользу людям от этих знаний. Тамара понимала, что от “обручей” тоже может быть польза — отпустил же участковый, Егор Савельев, ни в чём не повинного Кольку… А если бы не бабка, мог бы и замордовать. И с тех пор ведёт себя участковый тихо, бабки боится. А не боялся, мог бы и снова взяться за кого-то беспомощного, молодого, без влиятельной, сильной родни. Тамара представляла, что за ней захлопывается дверь камеры, представляла, как подходит к ней участковый с куском резинового шланга и какое у него при этом лицо… Ей становилось так жутко, что сердце застревало, начинало мелко колотиться в горле. Дементьев тоже прибегал, но с ним Ульяна Тимофеевна беседовать не захотела, и он побежал к участковому. Что потом было у Дементьевых, Тамара не знала, но что Дементьев подарил Кольке велосипед и ходил очень пришибленно, робко, это видели все. Выходило, и умение “накидывать обручи” — очень даже полезное умение, но все-таки от этих мыслей становилось страшно и неприятно. Впрочем, сама Тамара не смогла бы ни “набросить обруч”, ни переместить камень в почке, ни даже снять ворота с петель или поломать доску в заборе. Про все эти вещи Тамара слушала, знала о них, наблюдала, как делает бабка, но как именно надо что делать, не имела ни малейшего представления. И похоже, что обучиться именно этому обыкновенными способами было и нельзя. Бабка знала совершенно иные способы обучения, совсем не похожие на усвоение знаний и приобретение умений и навыков. Тут было что-то совсем другое, но бабка вовсе не спешила передавать это знание. В обучении внучки существовала железная последовательность, и её нельзя было нарушить: надо было сперва обучить внучку работе с травами. Посмотреть, как у неё получается, и обучить работе с активными точками, массажу и знанию человеческого тела. Опять же посмотреть, что получается у девицы, каковы её способности, а потом уже можно было и того… и посвящать в самое “знание”. Посвящать было совсем не просто, потому “знание”, как ни крути, оказывалось теснейшим образом связано с нешуточными силами. Эти силы можно считать своеобразными силами природы, называют их и силами добра и зла… Кому как нравится! Но вот вам информация к размышлению — необходимость, сделав что-то хорошее, немедленно сделать и зло. Иначе саму “знающую” (не поворачивается язык произнести классическое “ведьма”) буквально распирает изнутри; она мучается, и если не причинит вреда чему-то, может серьёзно заболеть. Ни светлые силы, ни чисто природные явления волей ко злу не обладают. — 35 —
|