|
15 декабря. Пятница Как приподнято прошёл бы вечер Мусоргского, если бы не выступил д-р Л., друг Блюменталя, которого мы пригласили только в последний момент и по той только причине, что Блюменталь этого очень желал и один артист отказался. Он пропел какую-то банальную песню и внёс в наш вечер диссонанс. Вначале сердце было в восторге от возвышенной музыки Мусоргского, и я был внутренне благодарен Блюменталю за гостей; но слушать песню Л. было мучительно, и охватила грусть за других слушателей. Но странно то, что Блюменталь заранее знал об этом номере!! Так или иначе, было хорошо, и вечер всё же принёс своё благословение. Пришёл представитель ТАСС[145] и секретарь, оба со своими женами. Первый мне понравился, в нём виделась некая духовная заинтересованность. Во время концерта он просматривал сборник статей и выразился благожелательно об идеях моей статьи. Второй – суше, материалистичнее, дипломат, но у него больше влияния. Они пришли в качестве представителей ВОКС[146]. Если бы явился посол, то был бы более политический оттенок, может быть, и хорошо, что на этот раз он не пришёл. Ведь, вероятнее всего, правительство за ним следит. И как же оно теперь думает <о нас>, особенно после выхода сборника? Но наша совесть чиста, наша цель – культурное сотрудничество. В глазах Ульманиса дружить с немцами было бы хорошо, но с народом будущего, русскими, – грех?! Но сознание понемногу меняется. Что ещё будет в ближайшем будущем?! Тяжко на сердце и по поводу конфликта Финляндии и России. Может быть, на финнах лежит какая-то кармическая вина, но ныне, совершив нападение, русское правительство сильно усложнило кармические отношения. 23 декабря. Воскресенье Блюменталь получил от Е.И. письмо с сердечным ободрением: «Только не опоздать бы, наши сердца на крыльях летят помочь молодёжи на родине». Мое сердце ноет: не ущемил ли я Блюменталя? Он ведь так много хорошего делает. Но я писал не с тем, чтобы укорить, но чтобы мне дали совет. Ибо оба друга вносят иное чувство в Общество, теряется согласие. Пусть они приходят и перестраивают сознание Общества, с которым они не согласны. Драудзинь грустит, что Учение поставлено как бы на второй план. В четверг в группе Валковский опять спорил с Блюменталем. Был бы Блюменталь терпеливым, ответил бы корректно и пояснил, больше ведь ничего и не требуется. Но у него совсем иной характер. Я спросил позже, приобретут ли друзья сборник? Ответил: 15 экземпляров приобрели. Но обещали – 150! И сборник будто бы не предназначен для отсылки туда![147] Это меня очень поразило и огорчило, всю ночь не спал. Это ведь была наша мечта – завоевать сборником сознание русской интеллигенции, и по уровню их сознания дать наше лучшее. В таком духе я и писал свою статью. И статью Драудзинь не напечатали, ибо была излишне эзотерической. Из сегодняшнего разговора я понял, что Блюменталь только бросается словами. По существу, наши мнения часто совпадают. Блюменталь начал сильно рекламировать сборник. И всяческими способами пробует распространить здесь. Но моё мнение: он главным образом годился бы ТАМ, здесь он может только разозлить некоторых шовинистов. Единственное благо, что сборник будет братски сближать латышское сознание с русским. Блюменталь говорит, что <сборник>, может быть, произведёт впечатление на наше правительство, которое настроено против русских. Но нашей первейшей задачей является всё же не сближение народов, а другое – зародить в русских симпатии к Н.К. и вызвать интерес к его искусству и культуре. Однако хорошо, что именно теперь пришло Письмо. Оно умиротворит умы. Завтра начнётся праздник мира. Будем отмечать и в нашем Обществе. Но над Землёй неспокойно. Если бы мои друзья со своим энтузиазмом были способны объединить членов Общества вокруг своего дела, то оно двигалось бы гораздо быстрее. Но на мою долю выпадает особенно трудная роль: примирить их с другими членами Общества. — 286 —
|