|
Ходил я и по антиквариатам, искал некоторые книги. Теософские и антропософские книги продавать запрещено, зато всяких оккультных произведений – о спиритизме, магии и т. д. – можно достать сколько хочешь. В одном магазине я наконец нашёл книгу, которую тщетно искал в библиотеках и которой особенно обрадовался: «Five Years of Theosophy»[124]. В ней многое пишется о Махатмах и Белом Братстве, и даже неоднократно читавшийся в нашем Обществе очерк «Как чела нашёл своего Гуру» здесь есть. Теперь о моём профессоре Э. Фрешеле. Он, как еврей, после переворота в Австрии очень много настрадался. Он несколько раз, со слезами на глазах, рассказывал мне о преследованиях и даже пытках его соплеменников в Германии. Сам он – уравновешенный стоик, философ, автор книг. Его гуманная этика очень возвышенна, но именно последний месяц, сентябрь, был самым трудным в его жизни. Всем врачам-евреям, и ему, до 1 октября следует прекратить приём больных, а также покинуть квартиру. Ему ещё хорошо, потому что в Вене у него имеется домик, где можно поселиться. Переезд с вещами для его семьи, очевидно, является чрезвычайным событием, ибо ко времени моего приезда большинство вещей было уже упаковано. И зарубежье его не принимает, хотя он является одним из самых выдающихся специалистов своей отрасли в мире и изобрёл свой метод. И всё потому, что у него уже был ярлык – еврей. К тому же, кроме немецкого, он знает в совершенстве английский и французский языки. Однажды он мне показывал связку из 60 писем с отрицательным ответом из зарубежных университетов и иных учреждений. Единственно пригласил его приехать Вашингтонский университет, но только через год. Когда я прощался с ним, он мне сообщил, что наконец приглашён в Данию читать цикл лекций. У него была старенькая мать, которую он очень любил. Она жила отдельно в том его домике. Однажды я увидел у профессора траурную ленту на рукаве. Спрашиваю, кто у него умер? «Моя мать покончила с собой», – последовал скорбный ответ. Я был невыразимо удивлён. Как же она такое смогла, ведь её сын так религиозен и этичен?! Но, как видно, даже для лучших евреев столь тяжкими ещё могут быть материальные заботы. Профессор всё время держался спокойно, однако все эти переживания его удручали, особенно после смерти матери. Метод Фрешеля является психотерапией – логическим рассмотрением бессмысленности нарушений речи и даже, в некоторой степени, их неэтичности. В одиночестве, сам с собой, я говорю хорошо, поэтому надо говорить с другими, как с самим собой. Бога я не боюсь, почему же тогда я боюсь простого человека? У всех одна, единая Мировая Душа. Враг только в нас самих, это надо подчеркнуть, но не вне нас! Если ваше этическое Учение возвышенно, то отчего же вы не живёте по своему Учению? Почему, говоря с другими, вы боитесь? Надо выправлять своё сознание, надо направлять мысли на текущий момент, исключая из сознания ошибочные, неверные образы прошлого. Ни на мгновение не допускать мысли, что в тебе может быть какой-то дефект. Мне очень понравилось, как он однажды ответил на мои слова «Сегодня я очень устал»: «Именно сегодня день, когда вы можете подняться ввысь. Именно дни усталости и трудностей – лучшие дни, когда можно применить свои знания и испытать свои силы». Второй частью его метода является так называемое «Atemessen»[125] – подражание психически и мысленно примитивному человеку, у которого процесс еды и речи был единым. — 246 —
|