Хрестоматия по нейропсихологии

Завязывание узелка на память — один из приме­ров такого соединения ключа с аппаратом, и это первоначальная форма культурного поведения, поль­зуясь которой человек заставляет этот узелок служить средством запоминания и последующего воспро­изведения того, с чем он был связан, и тем самым облегчать запоминание и воспроизведение, делать их более эффективными.

Отличие этих (высших) форм памяти от ее элемен­тарных форм в том, что в одном случае, как указывает Выготский, «нечто запоминается», в другом же — «че­ловек запоминает нечто». «Сама сущность человечес­кой памяти состоит в том, что человек активно запоминает с помощью знаков» (там же, с. 120).

Такова же сущность и всех других высших пси­хических функций, всех других видов культурного поведения людей. Любая из этих функций характе­ризуется тем, что, осуществляя ее, человек сам за­мыкает новые связи при помощи не природных, а искусственных стимулов-средств. Его работа подобна в этих случаях деятельности телефониста, намерен­но замыкающего связи на телефонном аппарате, находящемся в его распоряжении. Как низшие, так и высшие функции основой своей имеют образова­ние временных условных связей, типичных условных рефлексов, но, говоря о высших функциях, нельзя ограничиться только этим. Это значило бы ограни­читься характеристикой работы лишь самого теле­фонного аппарата, игнорируя работу телефониста, производящего нужное замыкание. А между тем именно в этом — в работе самого телефониста — и заключено своеобразие высшей формы поведения по сравнению с низшей. Именно в этом, указывает Выготский, основа сигнификации в отличие ее от простой сигнализации (см. там же).

Принцип сигнификации, характеризующий со­бой высшие психические функции, означает исполь­зование человеком искусственных приспособлений, с помощью которых он овладевает как тем материа­лом, с которым ему придется иметь дело в своей деятельности, так и своим поведением. Это поло­жение закономерно требует выяснения отношения знаковой системы приспособлений к другой систе­ме приспособлений человека, а именно к изобре­тению, изготовлению и использованию тех или иных орудий.

Ставя вопрос о соотношении этих обеих систем, Выготский отмечает, с одной стороны, аналогию изобретения и употребления знаков в качестве средств решения какой-либо психологической зада­чи с изобретением и употреблением орудий и видит общее в них в той роли, какую знак играет в пове­дении, а орудие — в трудовой операции, в опосред­ствующей функции того и другого, в том, что знак, будучи стимулом-средством по отношению к какой-либо психологической операции, является орудием деятельности человека. Эта аналогия дает основание говорить об инструментальной функции знака (см. там же). Вместе с тем Выготский указывает и на существенное различие между знаками и орудиями. Заключается оно в том, что, в то время как орудие служит проводником воздействий человека на объект его деятельности, направлено вовне, знак есть сред­ство психологического воздействия на поведение — свое или чужое.