Хрестоматия по нейропсихологии

Легко показать, какое осложнение вносит в пси­хологическое исследование этот факт. Воспользуем­ся снова примером.

Когда я вижу нечто белое, прямоугольное и т.п. и вместе с тем сознаю; «это — бумага», то при этом я, разумеется, имею в виду не свои ощущения, не переживаемый образ белого, прямоугольного и т.д. и не обобщение «бумага», а сам предмет, вступаю­щий в данное обобщение. Нужно, следовательно, как-то различить то и другое. Классическая буржуаз­ная психология мышления сделала это путем введе­ния, с одной стороны, понятия «содержания», под которым разумелось чувственное содержание созна­ния, а с другой стороны, понятия «предмета», под которым разумелось то, что мыслится, то, что «име­ется в виду».

Явления и процессы, принадлежащие «содержа­нию» сознания, т.е. чувственные его элементы, не определяют и не могут характеризовать собственно понимание предмета. «Тот, кто вздумал бы во всей полноте характеризовать понимание и мысль, на­блюдая те ощущения и образы, которые они содер­жат, походил бы на человека, пытающегося уловить сущность денег, изучая единственно то вещество, из которого они сделаны», — писал еще Мессер. Итак, признавалось бесспорным, что процесс по­нимания, сознавания предмета не сводится к тем ощущениям, чувственным образам, которые при этом возникают, что этот процесс соответствует понятию, значению, а вовсе не чувственным эле­ментам сознания. С другой стороны, доказывалась невозможность психологической характеристики самих значений, понятий: «Можно утверждать, — писал один из видных представителей Вюрцбургской школы — Марбе, — что не существует никакого психологического эквивалента понятия». Даже в тех случаях, когда предметом изучения делалось имен­но понятие, реально оно все же продолжало усколь­зать от исследования. Мы имеем в виду известное исследование представителя той же психологичес­кой школы Н.Аха.

В своем исследовании Аху удалось показать, что образование понятия не является результатом действия тех законов, которые управляют течением чувственных образов, и что эти законы не могут его объяснить. Что­бы понятие образовалось, необходимо наличие осо­бого процесса. Он пытался показать, что этот процесс, определяется самой задачей, стоящей перед испытуемым. Таким образом, предмет исследования обернул­ся, и в результате психологическую характеристику получила задача — а не понятие, не значение.

Требование, неизбежно вытекающее из тех вы­водов, которые были получены в многочисленных прежних работах по психологии мышления, состоя­ло в том, чтобы реализовать в психологическом ис­следовании учение о единстве слова и значения. Ведь именно попытка психологов Вюрцбургской школы отбросить «оболочку» слова и прорваться непосред­ственно к понятию, к мысли оказалась роковой для успеха психологического исследования. Слово — не оболочка; слово вовсе не напоминает нам о своем значении так, как пальто знакомого человека напо­минает нам об этом человеке; слово неотделимо от значения, значение неотделимо от слова. Изучить психологическое значение — это значит изучить сло­во со стороны его функции, его употребления в про­цессе обобщения. Таковы были первые предпосылки начатых Л.С.Выготским экспериментальных иссле­дований развития понятий. Путь этих исследований подсказывался всем ходом мысли Л.С.Выготского.