|
Следовательно, апперцептивное мышление, субъективно определенное, — это активное мышление, сопровождаемое вниманием, объективно определенное — это мышление с руководящим представлением. Следует уяснить, что апперцептивное мышление в самом строгом смысле, с его резким разграничением понятий и точным логическим соподчинением, мыслимо только на основе развития языка. Абстрактное слово есть его носитель, а предложение — его представитель. Если мы попытаемся, исходя из конкретного единичного. образа, создавать все более высокие руководящие представления, то можем это проверить на собственном внутреннем эксперименте. Я представляю себе какое-либо определенное единичное животное, например мою собаку, в воспоминании. Оно всплывет как пластический оптический образ, отчетливо видимый в моем внутреннем поле зрения. Это представление я могу реализовать в себе в каждое мгновение, не нуждаясь для этого в словесном обозначении. То же самое имеет место и в отношении его первого руководящего представления — такса. Ближайшее более широкое руководящее представление — собака — очень характерно для перехода от конкретного к абстрактному мышлению: здесь уже гораздо труднее заставить всплыть в своем сознании прямой наглядный образ, скажем — реальный образ. Это может произойти в форме вытеснения, причем с конкретной отчетливостью в сознании фигурирует определенный единичный экземпляр, например моя такса, в качестве представителя вида «собака». Если же мы постараемся избежать этого, то тогда при представлении «собака» мы переживем нечто очень бледное, едва даже уловимое в нашем внутреннем поле зрения, нечто, что имеет большое сходство с образами сновидений и должно быть обозначено как сгущение. Тогда перед нами без всякого порядка проносятся элементы образов частей разных пород собак, например формы ног и головы, и все это в неясном сцеплении, как и при сновидении, меняя каждое мгновение освещение, так что выступают несколько отчетливее элементы формы и цвета то одной породы собак, то другой, причем последние так же быстро сглаживаются, как и первые. Но самым осязательным во всем процессе представления здесь уже не является больше оптический реальный образ, но его символ-слово, которое я или произношу, или даю всплыть во мне как внутреннему звуковому образу. Еще разительнее это перемещение центра тяжести в пользу слова становится при следующем руководящем представлении «животное», где едва может возникнуть лишь бледное сгущение. Если мы скажем живое существо или, как самое широкое руководящее представление, существо, то при этом получим отчетливое осознание, что внутреннее поле зрения остается как будто пустым. Этот эксперимент свидетельствует, что самые широкие руководящие представления являются и самыми бледными абстракциями. Абстрактное представление, как прекрасно это выражают слова «абстракция», «абстрагировано», отвлечено от реального образа. Его «тело» составляет только слово, без твердой опоры звукового образа слова абстракция не была бы вообще чем-либо психически реализуемым и, как ничто, расплылась бы в воздухе. Заметим также: агглютинация образов представляет собой последовательную переходную ступень к абстракции, точно так же, как и само развитие языка отчасти может быть понято как результат агглютинации звуковых знаков между собой и этих комплексов звуков с реальными образами из зрительной, осязательной и звуковой сфер. Мы видим, как благодаря этому все более сложному сочетанию образов возникло, как новый верхний слой, абстрактное мышление, опирающееся почти только на слово. — 95 —
|