|
Итак, Черносвитов пишет, что Ганнушкин «вошел в историю благодаря многим деяниям, условно совместимым с общественным статусом врача». Ганнушкину, дабы считаться основателем отечественной научной психиатрии и «социальным психиатром», «нужно было как-то дискредитировать корифея отечественной психиатрии, классика с мировым именем и действительного основоположника московской научной психиатрической школы Сергея Сергеевича Корсакова» (с. 49). Дискредитировать? Но где доказательство этого ужасного движения души? Хотя бы малейшего ганнушкинского недоверия к Корсакову? Ганнушкин в своей вступительной одухотворенной лекции студентам в мае 1925 года (Ганнушкин П.Б., 1964) называет Корсакова «основателем Московской психиатрии», который «обозначил границы психиатрии и практически в самом широком смысле слова и теоретически как отрасль медицины и биологии». Жизнь Корсакова — «служение душевнобольному» (с. 257). Корсаков боролся «за право душевнобольного быть больным, таким же больным, как другие больные; за то, что душевнобольного надо лечить, нужно, если это вызывается необходимостью данного случая, класть в больницу, а не «сажать»; а еще и теперь, даже в нашу клинику, уже не говоря о больницах, «сажают», а не кладут» (с. 258). В чем же конкретно состояла, как считает Черносвитов, дискредитация Корсакова Ганнушкиным? В том, что Ганнушкин в соответствии со своими «научными установками» с помощью советской власти и по договоренности со служителями храмов собрал «бомжей, калек, юродивых», приютившихся в «сохранившихся московских и подмосковных храмах» в специальное лечебное учреждение под Москвой, которое ныне является Психиатрической больницей им. В.П. Яковенко. В чем же тут дискредитация Ганнушкиным Корсакова? И что дурного сделал этим Ганнушкин для душевнобольных? Пожилой психиатр-психотерапевт, руководитель психотерапевтической программы в Независимой психиатрической ассоциации России, полагаю, что благодаря Ганнушкину (если все это так и было, как пишет Черносвитов) душевнобольных согрели в больнице, стали кормить и лечить. Да, от психиатров, знавших Ганнушкина, я слышал, что Ганнушкин был убежден в том, что в случае необходимости с душевнобольными следует поступить «по-психиатрически», т. е. положить его в больницу против его воли. Так считал и Корсаков (см. выше, а также в работах самого Корсакова). Эта психиатрическая необходимость возникает тогда, когда нужно больного в остром, опасном душевном расстройстве спасти от себя самого, спасти от него других людей, когда он не может себя прокормить, одеть, не осознает разумно эту свою беспомощность и т. п. Это стационирование больного против его воли происходит и сегодня, без этого не может быть подлинной психиатрической помощи. Это делают (обязаны делать) все психиатры, в отличие от антипсихиатров, для которых душевных болезней в клиническом смысле не существует. Неравнодушный, полагаю, к душевнобольным, я сам не раз поступал с больными, не понимающими, в сущности, что происходит, — «по-психиатрически», с печалью в душе. И не жалею об этом, поскольку представляю, какие ужасы могли бы произойти, если б этого не делал. Так в чем же все-таки состояла дискредитация — 533 —
|