|
Т.И. Юдин (1934) там, например, пишет: «Любовь П.Б. наблюдать, знать и понимать все мелочи жизни благодаря теплому, внимательному отношению к людям, готовности притти к каждому на помощь превращала его в товарищеской жизни в незаменимого, все понимающего друга-советника, а в жизни общественной психиатрии в большого психиатра-общественника» (с. 22). Был он тревожным, нерешительным, сомневающимся, совестливым, очень скромным и в то же время, в отличие от типичного психастеника, «живым, деятельным, активным» (с. 24). Из довольно откровенных воспоминаний о Ганнушкине сестры и жены: сын сельского врача; вспыльчивый и отходчивый; властный; в гимназии «к преподавателям относился с большой критикой и насмешкой», «не любил никакого гнета, прислуживания»; «к товарищам относился исключительно терпимо, заботливо и скромно, выдвигая их, а не себя»; «к нижестоящим — исключительно вежливо и внимательно»; «совершенно не был честолюбив, чрезмерно был скромен»; «хорошие организаторские способности»; «полнеть начал лет с 17-ти, и к студенческому времени был уже грузный»; «подвижный, жизнерадостный, часто смеющийся человек»; «прирожденный общественник»; «был бесплатным тюремным врачом в Бутырках, куда пошел исключительно для спасения политических заключенных»; «жил всегда в хороших материальных условиях»; «очень любил природу»; «считал себя ответственным за все, что происходило в общественной психиатрической жизни»; «был первым заступником и охранителем прав душевнобольных»; «всегда отзывался на каждый призыв, считая себя обязанным помочь везде, где в нем нуждались»; «не любил публичных выступлений»; «выступать не любил по своей скромности, всегда готов был отказаться от чтения лекции, хотя был блестяще подготовлен к ней, так как перед лекцией всегда волновался, но, обладая исключительным ораторским талантом, читал вдохновенно при переполненной аудитории»; «в семейных событиях всегда принимал активное участие»; «хорошим семьянином, однако, его назвать нельзя, так как весь склад его характера, интересов, стремлений был вне семейной жизни»; «работа поглотила его совершенно»; «любил простоту»; «презирал всякий намек на мещанский и буржуазный идеал домашней жизни»; «был очень общителен с близкими друзьями, но о своих переживаниях ни с кем, кроме жены, не делился» («П.Б. Ганнушкин в воспоминаниях его сестры Марии Борисовны и жены Софьи Владимировны Ганнушкиных», 1975, с. 46—47). Одно из консторумских клинических наблюдений. «Больной К., 19 лет. Классическая кататония с гебефренными чертами. В течение шести месяцев в беспокойном отделении больницы им. Ганнушкина. Лежит, укрывшись с головой, спонтанно не говорит, но охотно отвечает на вопросы, совершенно нелеп, дурашлив, крайне вычурная моторика, таскает у соседей продукты, непрерывно мастурбирует. В судьбе больного принимает участие П.Б. Ганнушкин, настойчиво уговаривающий нас перевести больного в санаторное отделение. Уступая настойчивым просьбам П.Б. Ганнушкина, мы, наконец, решились в вечер своего дежурства перевести больного в санаторное отделение, будучи, конечно, уверенными в том, что на следующий день переведем его обратно. Однако на следующее утро в коридоре отделения к нам подходит больной, с улыбающимся лицом здоровается, благодарит за перевод в отделение, где ему очень нравится, и просит назначить его на трудовую терапию. В дальнейшем, больной остается полтора месяца в отделении, уживается с коллективом, вполне социабилен, работает, в основном, однако, оставаясь манерным и несколько чудаковатым. Выписывается в состоянии относительно хорошей ремиссии. Спустя шесть месяцев новое обострение процесса (наблюдение 1932 года)» (Консторум СИ., 1962, с. 112). — 537 —
|