|
Отмечая справедливость высказывания отечественного мэтра семиотики и культурологии, нельзя не обратить внимание, что он не столько говорит о сопоставлении устной речи с невербальным языком, сколько о включение последнего в нее. И это характерная черта лингвоцентризма (хотя именно Ю. М. Лотман его не придерживался) – рассматривать паралингвистические коммуникативные средства как включенные в речь дополнительные и вспомогательные (возможность их самостоятельного существования и использования на практике принципиальную позицию не меняет). Парадоксально, но главным «способом» использования невербальных языков в процессе коммуникации становится речь, которая выполняет тем самым свою метаязыковую функцию. И в этом есть определенная логика. Именно язык служит мощной основой и поддержкой для формирования абстрактных понятий, наличие которых, в конечном счете, ведет к развитию и невербальной коммуникации как таковой. Кроме того, по мнению психолингвиста Р. М. Фрумкиной, «реальность идеального так долго отрицалась в отечественной науке, что все идеальное представлялось чем‑то, что мы вот‑вот сумеем свести к материальному, т. е. следствием временного незнания… Поэтому, в частности, предполагалось, что в диаде мысль – слово подлинно „реально“ именно слово: оно слышимо и видимо. Отсюда становится понятным, почему в науке о языке и мышлении акцент всегда делался на изучении именно вербального мышления. Но если задуматься, то станет ясным, что в норме мышление как процесс никогда не является ни полностью вербальным, ни полностью невербальным»[69]. Как бы там ни было, отметим, что лингвоцентризм характерен не только для советской науки. Сегодня приоритет вербального мышления (и, соответственно, речи) многими даже не оспаривается. В приложении к невербальной коммуникации это означает, что и «руководит» этим процессом именно речь, хотя в реальной действительности это не совсем так. Возьмем, к примеру, коммуникацию посредством языков культуры и искусства. Исполнение длительных музыкальных произведений происходит часто без участия речи. Осуществляется ли в этот момент коммуникативный процесс? Безусловно. И это не только передача информационного содержания, зафиксированного языком музыки в прошлом, но и передача значимой современной информации. Подтверждением этого является музыкальное сопровождение к современным событиям, например, в документальном или художественном кино (как принято говорить сейчас, саундтрек). Конечно, язык музыки более всего подходит к передаче «психологизированной» информации, т. е. «скорее не для передачи конкретных смысловых квот, а для информации о состоянии внутреннего мира человека, группы людей или целого общества, под влиянием событий извне. Иногда музыку еще называют языком чувства. Но чувственный фон, отраженный в музыке, есть результат интеллектуальной работы с той информацией, в потоке которой оказался человек. Поэтому язык музыки имеет ценность исторического резервуара событийной ткани нашей жизни»[70], т. е. проще говоря, имеет коммуникативное значение. — 44 —
|