|
Карикатура № 3. На ней символ ислама, зеленый полумесяц и зеленая звезда «вписаны» в упрощенное, шаржированное лицо человека. Вновь характерный нос, брови, усы, борода и чалма, типичные для арабской внешности. Все подчеркнуто схематично, абрисно: один глаз – просто черная точка, другой – зеленая звезда, бровь – черная изогнутая линия и т. д., овал лица составляет зеленый полумесяц. В целом изображенное лицо выглядит не зловеще, а даже как‑то глупо и нелепо. В итоге получается либо лицо как бы проявляется сквозь символ (стоит за ним, выглядывает из‑за него), либо символ проступает на лице. Скорее всего, эта карикатура на два важнейших исламских символа – полумесяц со звездой и пророка Мохаммеда. Такое совмещение символов, наложение друг на друга (символ сквозь символ) их явно пародирует. Именно это – узловая точка данного паралингвистического дискурса. Смысл же рисунка совсем прост: люди вообще и мусульмане в частности сильно преувеличивают значение символов, чрезмерно им поклоняются, особенно в религиозных культах. И хотя в жизни испытывают и терпеливо сносят немало лишений, унижений, ущемлений своих прав, но готовы жестко реагировать, жертвуя собственными и чужими жизнями, когда попранными оказываются их символы. При этом понятно, что сам символ оскорбить невозможно. Художник таким образом иронизирует «всего лишь» над подобным фетишистским, а значит ложным, иррациональным, на его взгляд, миропониманием людей (личностные детерминанты его дискурса). Такова одна из интерпретационных гипотез смысла данного рисунка, хотя в отличие от двух предыдущих карикатур доминирование какой‑либо одной стратегии интерпретации в обработке этого паралингвистического дискурса не так очевидно. Более понятным замысел художника становится, если учесть и некоторые ситуационные факторы. Например, известно, что приверженцам ислама свойственно не только поклонение своим символам, но и пренебрежительное отношение к чужим. Для них характерной является специфическая практика сожжения символов – флагов враждебных, по их мнению, государств (США, Израиля и др.), а также изображений или чучел ненавистных западных политиков и т. п. Это практиковалось часто и до публикации карикатур, и уж, естественно, после, в ходе многочисленных акций протеста. Надо понимать, что в психическом плане это не просто символическая угроза или выплеск бессильной злобы в ситуации невозможности прямого нападения на реальных людей (эти значения в данном случае второстепенны). Это действия против их образа, т. е. против впечатления, которое изображения оказывают на других – против самой памяти о них и их духовного присутствия. — 105 —
|