|
На наш взгляд, это исключительно ситуационный момент в придании смысла данному изображению – создании паралингвистического дискурса. Этот прием «укрывание глаз наложением прямоугольника» указывает на главного адресата иронической критики карикатуриста (понятной, вероятно, далеко не всем) и дает основания для второй рабочей интерпретационной гипотезы, а также позволяет преодолеть двусмысленность изображения, задачу которую именно дискурс и решает. Такая утрированная «шифровка» персонажа символизирует якобы политкорректное, но на самом деле стыдливое, по мнению автора, и, главное, бессмысленное замалчивание официальными представителями страны проблем ассимиляции мусульман‑эмигрантов, не желающих или не умеющих адаптироваться к иной культуре и другим правилам поведения, упорно придерживающихся привычных обычаев, хотя и несколько неуместных, порой даже не адекватных в новых социальных условиях. То есть рисунок символизирует «цензуру», как внутреннюю, так и внешнюю, на публичное обсуждение этих проблем, что только усугубляет их, превращая в болевые точки общества[160]. Только такая интерпретация указанной карикатуры, даже без знания реалий современной жизни Дании, представляется наиболее адекватной замыслу художника. Дополнительная же информация (ситуационный контекст) о некоторых значимых событиях этой жизни, позволит сделать понимание этого паралингвистического дискурса только полнее и ярче. Например, незадолго до момента публикации карикатур известный голландский кинорежиссер Тео ван Гог снял фильм‑трагедию «Подчинение» об угнетенном, бесправном и униженном положении многих мусульманских женщин, в отношении которых единоверцами применяются насилие, побои и даже пытки, о чем они не имеют право кому‑либо рассказывать. Фильм вызвал общественный резонанс, а также недовольство мусульманской диаспоры. Режиссер получал многочисленные угрозы в свой адрес, а в итоге был зарезан на улице религиозным фанатиком‑экстремистом. Событие широко освещалось, естественно, и в соседней Дании, раздавались и явно националистические, ксенофобские призывы в адрес мусульман. Рядовые же граждане испытали настоящий шок и вполне вероятно их страх перед «непонятными, жестокими и мстительными» чужаками только усугубился. Художник талантливо воплотил это в своем рисунке. И таким образом, пользуясь исключительно невербальными коммуникативными средствами, в приемлемой в данном обществе ироничной форме осветил существующие проблемы. Возможно, некоторым читателям газеты это даже позволило в какой‑то мере сублимировать негативные эмоции страха и ненависти, преодолеть «внутреннего цензора» и по‑новому осмыслить свои переживания и расхожие представления. Еще раз подчеркнем, присущий рисунку юмор обычно и используется для снятия напряженности, разрядки ситуации, и, таким образом, способствует развитию толерантности, терпимости людей в межличностных и социальных конфликтных ситуациях. Это хороший способ разрешения противоречий, средство осмеяния преград, вызывающих ярость, страх и тревогу, за счет понижения значимости табуированных действий. Шутки, остроты, карикатуры «обладают способностью обходить те барьеры (внутреннюю цензуру), которые традиция и культура возвели в психике человека. Посмеявшись над чем‑то, человек чувствует себя свободнее, освобождается от страха перед проблемой, которая начинает выглядеть разрешимой, а ситуация становится более управляемой»[161]. — 102 —
|