История нравов России. Восток или Запад?

И действительно и Мюрат, и Бернадот, и Лефевр и другие звезды генералитета начинали свою службу с низших чинов.

Наполеон находился в окружении созвездия блестяще одаренных военных людей. «Они были не похожи друг на друга во всем, кроме одной черты, - подчеркивает Е.Тарле, - они все обладали, хоть и в неодинаковой степени, быстротой соображения, пониманием условий обстановки, умением при­нимать быстрые решения, военным чутьем, указывавшим внезапно выход из безвыходного положения, упорством там, где оно нужно, а главное - Наполеон приучил их с полу­слова понимать его мысль и развивать ее дальше уже самос­тоятельно. Стратегический талант Наполеона делал марша­лов точнейшими исполнителями его воли и в то же время не убивал в них самостоятельности на поле сражения» (264, 147-148). Добродушный Лефевр, холодный Даву, лихой Мюрат, рассудительный Бернадот, методичный Массена, сдержанный Мармон обладали большой инициативой и были недюжинными тактиками. Само собой, считалось совершен­но обязательным личное бесстрашие, и у них выработалась совсем особая военная доблесть.

О господствовавших нравах в армии Наполеона свиде­тельствует существование особо авторитетного института - товарищеского суда. Он не был нигде обозначен в законах, однако был введен в великой армии с молчаливого согласия императора. Е.Тарле пишет: «Вот что по этому поводу гово­рят очевидцы. Произошло сражение. В роте заметили, что двух солдат никто во время боя не видал. Они явились к концу и объяснили свое отсутствие. Рота, убежденная, что виновники просто спрятались со страха, сейчас же выбирает трех судей (из солдат). Они выслушивают обвиняемых, при­говаривают их к смертной казни и тут же, на месте, расстре­ливают. Начальство все это знает, но не вмешивается. На том дело и кончается» (264, 147). Никто из офицеров, по меньшей мере официально, ничего об этом не знает и не должен участвовать в самом суде.

Во французской армии немало нравов были веселыми, особенно, когда она находилась за границей. Во время похо­да, в Ломбардию (1796 г.) офицеры повально увлекались миланскими красавицами. Генералу А.Бертье пыталась вскру­жить голову красавица княгиня Висконти, что увенчалось успехом, и страсть длилась девятнадцать лет. «Вскоре пош­ли толки о сотнях других увлечений, менее длительных, - пишет в «Воспоминаниях о Наполеоне» Стендаль, - но столь же страстных. Напомним еще раз, что в ту пору никто в армии не был одержим честолюбием; я видел офицеров, ко­торые отказывались от повышения, лишь бы не расстаться со своим полком или со своей возлюбленной. Как сильно мы изменились: где теперь та женщина, которая могла бы при­тязать хотя бы на минутное колебание?» (258, 293).