|
Однако это вовсе не означает, что данный факт превращает нас в «корпореалистов», отрицающих реальность так называемого духовного существования во всех его возможных видах и формах или же существование одного или множества субъектов, пребывающих на ином уровне жизни, в состояниях, которые неподготовленному разуму трудно себе даже вообразить. Отсюда и наше возражение против самой идеи и возможности существования «материи и духа в состояниях абсолютной лайи», если только автор не докажет нам, что мы превратно поняли смысл последнего слова. Согласно учениям философии архатов, существуют семь состояний материи, причем 7-е состояние представляет собою синтез всех остальных, состояние, или аспект, Мулапракрити[98]. Таким образом, состояние космической материи за пределами ее «нынешней, развитой формы» может означать какое-либо из шести состояний, в которых материя может пребывать, а вовсе не обязательно — «материю в состоянии абсолютной лайи». Но что в таком случае ученый корреспондент подразумевает под терминами «материя» и «дух»? Ибо хотя мы и знаем, что даже на нынешней стадии} развития науки и просветленности есть люди, которые под прикрытием религии уверяют невежественные массы в том, что было время, когда материя не существовала (поскольку была сотворена), подразумевая тем самым, что когда-нибудь настанет момент, когда она будет уничтожена, мы все равно не встречали ни одного человека — атеиста или деиста, материалиста или спиритуалиста, который считал бы, что дух, как бы мы его ни назвали, «пустотой» или «божественным дыханием», можно уничтожить; но если слово лайя обозначает уничтожение, то вся фраза уважаемого Свами подразумевает, что «дух» может быть уничтожен с течением времени. А если это так, то нам явно предлагают доказать, что материя и дух вечны, признав при этом, что оба они периодически переходят в состояние лайя. Ибо если мы отвергнем даже этот неказистый вывод, то для чего тогда вообще Свами задавал свой вопрос? Разумеется, было бы лучше, если бы он предоставил нам право самим разъяснить собственную точку зрения. Более того, наш ученый оппонент не удовлетворяется только тем, что дает нам собственное, с его позволения, совершенно непонятное определение материи и духа, тем самым предлагая нам строить свои рассуждения на его основе, но еще и просит нас ответить на его вопрос «согласно второй и третьей сутрам Патанджали, или с точки зрения эзотерической теософии». Как и почему Свами решил, что мы основываем свои утверждения именно на авторитете трактата Патанджали? И почему он думает, что философия Патанджали идентична эзотерической теософии? А если это не так, то почему соответствие наших утверждений второй и третьей сутрам этого философа он считает обязательным? С тем же успехом он мог бы попросить нас подтвердить нашу точку зрения, исходя из убеждений членов Армии Спасения*. И поскольку у нас нет практически никаких шансов принять его определение или удовлетворить его любопытство, не выходя за установленные им весьма точные рамки, то, с разрешения достопочтенного Свами, мы все же попытаемся отстоять свою точку зрения, исходя из своих собственных убеждений, и доказать ее истинность в свете эзотерической теософии и, как мы надеемся, в полном соответствии с философией адвайты, с которой наш корреспондент хорошо знаком. — 200 —
|