Оккультная философия

Когда мои читатели усвоят тот факт, что эта ве­личественная Вселенная на самом деле есть лишь огромная агрегация различных состояний сознания, то они не будут удивлены, узнав, что исходное состояние бессознательности рассматривается адвай-тистами как Парабрахман.

Идея Бога, Божества, Ишвары или безличного Бога [если сознание является одним из его атрибу­тов] предполагает идею эго или не-эго, существую­щего в той или иной форме; и так как каждое мыс­лимое эго или не-эго возникает из этого первичного элемента [я употребляю это слово за неимением лучшего], то существование какого-либо надкосми-ческого бога, обладавшего такими качествами еще до перехода в это состояние, становится абсолютно немыслимым. Хотя я говорю об этом элементе как о состоянии бессознательности, он, строго говоря, есть чидакаша, или чинматра индусских филосо­фов, содержащая в себе в потенциале все состояния Праджны и создающая в результате: с одной стороны — сознание, а с другой — объективную Вселен­ную, благодаря действию скрытой в ней читшакти (силы, порождающей мысль).

Прежде чем приступить к обсуждению природы Парабрахмана, следует заметить, что, по мнению адвайтистов, упанишады и «Брахма-сутры» полно­стью подтверждают их взгляды на этот вопрос. В упанишадах ясно сказано, что Парабрахман, яв­ляющийся только чистым потенциалом праджны[91], нельзя назвать аспектом Праджны, или эго, в какой-либо форме и что он не имеет ни жизни, ни созна­ния. «Н.Х.» может удостовериться, что это действи­тельно так, исследуя «Мундака» и «Мандукья» упа­нишады. Язык, иногда используемый в упанишадах, может привести к ошибочному убеждению, будто они указывают на существование сознательного Ишвары. Но необходимость такого языка, возможно, станет понятной из следующих замечаний.

При тщательном исследовании космологической теории Миля, рассмотренной в моей предыдущей статье, можно прийти к выводу, что удовлетвори­тельно объяснить механизм зарождения сознатель­ных состояний в человеке с точки зрения упомяну­той теории чрезвычайно сложно. Принято считать, что ощущения возникают в нас благодаря воздей­ствию окружающих нас объектов; они суть след­ствия впечатлений, производимых на наши чувства объективным миром, в котором мы существуем. Это довольно просто для обычного ума, как бы ни было трудно при этом объяснить трансформацию мозгового нервного тока в состояние сознания.

Но, с точки зрения Миля, у нас нет доказательств существования каких бы то ни было внешних объек­тов, даже объективное существование наших соб­ственных чувств не является для нас несомненным фактом. Каким же образом мы тогда можем объяс­нить и истолковать происхождение наших менталь­ных состояний, если они — единственные сущно­сти, действительно существующие в этом мире? Никакого объяснения, по сути, не будет дано, если сказать, что одно ментальное состояние порождает другое, что в некоторой степени подтверждается действием так называемых психологических «зако­нов ассоциаций». Западные психологи честно при­знаются, что дальше этого им в своих анализах про­никнуть не удалось. Тем не менее из вышеупомя­нутой теории можно сделать вывод, что у нас нет никаких оснований утверждать, будто для суще­ствования разума или состояний сознания необхо­дима материальная упадхи (основа).