Доктор Бадмаев. Тибетская медицина, царский двор, советская власть

Мама слабо протестовала, но вслед за бабушкой вошла Кулюша. «Аида, тебе сам Бог велел!» — сказала она. Когда мама сдала документы, выяснилось, что требуется еще рекомендация члена ВКП(б) с дореволюционным стажем. Бабушка отправила телеграмму в Москву Марии Тимофеевне. Та немедленно выслала рекомендацию, и маму зачислили студенткой.

Она была в круговерти: дом — институт — больница. За мной присматривала бабушка. Поскольку Елизавета Федоровна счи­тала, что здоровый организм вообще не подвержен инфекции, мне не делали никаких прививок. А моя няня Нюша, собираясь замуж, захотела узнать свою судьбу и повела меня, тогда трехлетнего, простуженного, в кочевавший неподалеку цыганский табор. Там я заразился дифтеритом в тяжелой форме. Спохватились, когда я уже задыхался. Температура за сорок. И все хуже и хуже... Рас­сказывают, что уже и отца вызвали с работы: сын при смерти. Когда привезенный бабушкой педиатр доктор Панаев стал мне делать укол, Кулюша, плача, просила: «Не мучьте его, док­тор... Мальчик отходит к Богу. Вон и глазки закатываются!» Бабушка рыдала, мама в прострации сидела в соседней комнате, отец в коридоре курил папиросу за папиросой. Что спасло

меня?..

Отныне бабушка сама занялась моим здоровьем. И окуривала меня тонкой, не толще спицы, коричневой папироской, скатанной из листьев каких-то тибетских растений. Дым от нее, как учил дед, защищает человека от любой инфекции. После этого я болел лишь ангиной, и то если сильно промочу ноги. А эпидемии гриппа все десятилетия проходили мимо меня. И еще бабушка давала какие-то порошки, и появившийся было у меня после дифтерии шумок в сердце исчез.

«Институт я окончила в трамвае,— вспоминала Аида Пет­ровна.— Приходилось совмещать учение с дежурствами в боль­нице. От нашего дома до порта трамваем почти два часа в один конец. Ехала и зубрила латинские названия черепных костей».

Позже, когда мама уже была известным хирургом и диагно­стом, я понял эту ее черту: уж если она за что-то берется, то доби­вается максимальных результатов. Все то же: «В жизни надо уметь делать хотя бы что-то одно, но в совершенстве».

В день окончания института Елизавета Федоровна подарила дочери набор хирургических инструментов.

ВСЯ ЖИЗНЬ ПЕРЕВЕРНУЛАСЬ

Наши несчастья начались с того, что, подавившись чем-то, стала задыхаться любимая бабушкина корова Груша. К утру при­шлось ее зарезать. Бабушка стояла в коровнике до последней минуты и плакала, глядя, как мучается животное. Вызванный вете­ринар оказался бессилен. «Не к добру...» — сокрушалась Акулина Яковлевна.