Доктор Бадмаев. Тибетская медицина, царский двор, советская власть

— Где комната Бадмаевой?

Мама показала, и они прошли туда вместе с ней. В столовой находились я, папа и Акулина Яковлевна. Не придав значения визиту, я встал и хотел выйти на улицу. «Сиди»,— коротко сказал отец. Акулина Яковлевна перекрестилась.

Так в безмолвии мы просидели с полчаса в нашей полукруглой столовой. Вообще к бабушке часто приходил участковый, и она давала ему лекарства от язвы желудка; приходили пожарные, бывали из райсовета, но сейчас я уже по одному поведению отца видел, что в доме какие-то особенные люди и что-то должно слу­читься. Наконец из кабинета бабушки вышла мама и с ней те трое. Мама провела их до выхода. Между тем отец подошел к окну. Хлопнули дверцы, послышался шум мотора отъезжавшей «эмки». Вошла мама.

— Что? — обернулся к ней отец.

— Осмотрели комнату, но ничего не тронули... Уточнили имя, фамилию, год и место рождения мамы... Еще что-то спросили...

— Однако их было не трое — четверо, я видел, как они сади­лись в машину, значит, кто-то дежурил у ворот.

В тот вечер отец и мама долго совещались в кабинете отца. Я не ложился допоздна.

Часов около десяти вечера, когда я ждал, что меня сейчас ото­шлют спать, мама вдруг сказала мне:

— Смени рубашку, надень новую курточку. Сегодня едем с тобой в Москву.

...В Москве мы, как всегда, остановились на улице Грановского в квартире Ивановых. Туда же должна была приехать бабушка по дороге из Кисловодска, чтоб навестить свою старинную подругу и пациентку Марию Тимофеевну. Цель мамы состояла в том, чтобы перехватить бабушку здесь и уговорить ее переждать некоторое время, задержаться в Москве. Мама, конечно, посвятила в свой план хозяйку, не утаив ничего. Я слышал, как Мария Тимофеевна говорила:

— Аида! Стыдитесь... Как вы могли сомневаться?! Да пусть Елизавета Федоровна живет у нас сколько угодно!.. Хоть год. Я буду этому рада. Если только уж за нами придут!..

— За вами?! — шепотом воскликнула мама.

— Аида!.. Что вы? Такие головы летят!.. Я вообще не понимаю, что сейчас происходит!.. Иногда мне кажется, что я вдруг утром проснусь и по радио объявят о раскрытии какого-то крупного контрреволюционного заговора... И все встанет на место.

— Ну хорошо, а он знает? — спросила мама.

— Сталин? Не знаю, Аида. Мы ведь теперь не у дел... Я на пен­сии по болезни, а Иван Дмитриевич всего лишь член коллегии нар­комата. Мы уже не имеем того влияния, как в революцию. Но я все-таки думаю, что нашей дорогой Елизавете Федоровне не гро­зит ничего серьезного. Да и возраст!.. Она ведь старше меня. Но чем черт не шутит... Лучше переждать...