|
Инт.: Значит, если Вы хотите как-то воздействовать на людей, чтобы подвигнуть их к изменениям, то – пускаете в ход ощущение абсурдности? В.: Но всегда – с "анестезией" заботы. Нельзя подшучивать над людьми безответственно – это цинизм. Я хочу помочь семье взглянуть поверх как их, так и моей боли – и посмеяться над нелепостями. Это же абсурдно, что у меня четыре костюма, а люди на улице вообще не имеют ни одного. Почему мне не отдать свои три? И в то же время мы должны осознавать, что в жизни бывает именно так. Мне кажется, люди, приходящие за помощью, – это люди без здравого смысла. "Она" знает, что "ей" достаточно сказать: "Сегодня твоя мама звонила", – и "он" в ярости готов кинуться на "нее". Но "она" все равно говорит, все равно поступает вопреки здравому смыслу. "Ей" бы ответить на звонок матери: "Спасибо, что позвонили. Я передам, и ваш сын перезвонит вам ровно в шесть". Или: "Ой, как хорошо, что вы позвонили. Бейгеле[19], которое вы послали на прошлой неделе, было замечательное". Но "она" не скажет так. Динамическое взаимодействие в системе строится на многих и многих стимулах, лежащих ниже порога сознательного восприятия, а когда семья приходит к вам, абсурд уже явен. И вопрос в том, можете ли вы помочь и растревожить их из-за абсурдности отношений в семье, чтобы они сумели вырваться. Можете ли подтолкнуть их, чтобы они сломали свою систему. Инт.: Вы начинаете работу с семьей, как некий доморощенный философ-абсурдист, наделенный чувством юмора. Но одновременно вы провоцируете семью, нагнетаете тревогу, так что люди оказываются в чудовищном затруднении. В.: Это только исходная точка. Мы здесь не задерживаемся. И если мне все удается, дальше мы идем вместе. Если достигнута нужная стадия и мы вступили в терапевтический альянс, моим юмором проникаются и они, ведь я – уже не сам по себе, я – с ними в союзе. Я приведу вам еще пример, как это все работает. Вот такая история. "Он" и "она" женаты три или четыре года. Однажды "он" является домой и говорит: "Сегодня утром прочел в газете про парня: бросил жену и скрылся, никто не знает, где. Наверняка сменил фамилию". И "они" продолжают обмениваться подобными намеками, суть которых, как я понимаю, сводится к тому, что "они" считают: надо что-то делать с их супружескими отношениями, ведь "они" совсем охладели друг к другу. Кто-то в таком случае обращается к психотерапевту, но самодеятельность надежнее. И оба решают: пусть один из них заведет любовь на стороне и будет делать вид, что ничего не произошло. И вот "он" – намеренно – является домой с доказательствами в кармане, а "она" их находит. Брак в опасности. И тогда "они" идут к психотерапевту. — 120 —
|