Один к одному. Беседы с создателями семейной терапии

Инт.: Вашим пациентам, несомненно, очень тяжело понять вас. Как они догадываются, в чем вы сможете быть полезным?

В.: Ну, об этом они узнают от меня. Муж, например, говорит: "Проблема в том, что мы с женой постоянно воюем".

Я: "И почему бы вам не победить?"

Он: "Что вы имеете в виду? Почему бы мне не победить! У нас равенство".

Я: "Да, но вашу жену поддерживает ее мать".

Он: "Господи, только ее мать не вмешивайте в это".

Я: "А ее мать всегда вмешивается, когда жена воюет с вами?"

Он: "Да. Но я не собирался говорить об этом. Я говорю, что мы с женой воюем".

Я: "Хорошо, а что ваша мать делает, когда жена с ее матерью нападают на вас?"

Он: "Ну, моя мать живет в Поконо".

Я: "А почему вам не обратиться к ней за поддержкой? Взять и позвонить ей".

Тогда вступает жена: "Взять и позвонить ей? Этот трус всегда ей звонит".

А я говорю: "Теперь вы видите, почему я хотел, чтобы вы все собрались у меня. Думали, я поверю, что война только у мужа с женой? Это же курам на смех! Война идет между двумя семьями. И у меня для вас новость... страшная: в этой войне никто не победит. Это как у Соединенных Штатов с Россией – вечное противостояние. Ваша жена никогда не перестанет быть ребенком своей матери. Но повзрослеть – может, и поэтому сейчас, например, она уже тридцатипятилетний ребенок своей матери, а не семилетний.

Итак, я выкладываю то, что, на мой взгляд, правильно назвать "динамикой" любой семьи, и говорю: "Чем я могу помочь?"

Муж: "Ничем".

Я: "Вот это меня и беспокоило. Тогда, наверное, лучше нам поставить точку?"

Он: "Не хочу ставить точку".

Я: "Но если я не могу помочь, это же смешно. Будете приходить – деньги потеряете".

Он: "А что же нам делать? Я больше не в силах выносить эту войну".

Я: "Будет вам, не дурачьте меня. Я видел семьи, которые воевали больше вашего, лет по сорок и все еще не обессилели. Вам не приходилось слышать про пару восьмидесятипятилетних супругов, которые пришли разводиться? Судья их спросил: "Какого черта вам разводиться в восемьдесят пять? Вы женаты сорок пять лет!" И муж сказал: "Мы пообещали друг другу, что не разведемся, пока наши дети не умрут".

Итак, мой вклад – подразнить их, показать, что у них еще не "предел", подавить "метапанику" из-за происходящего. А "метапаника" – из-за мучительных догадок: "Он добьет меня?.. Она добьет меня?.. Он заведет интрижку?"

Инт.: В том, что вы говорите, я вижу проявление еврейского характера: с иронией довольствоваться безвыходностью своего положения.

В.: О да! "Радости на идише"[18] – наверное, моя самая любимая книга. Ни одной книги не читал от корки до корки – только эту. Там есть такая замечательная история про человека, который приходит к раввину и рассказывает свой сон: Бог обвинил его, что он несправедлив к своему сыну, а человек сказал на это: "Если ты простишь меня за мою вину, я прощу тебя за всех невинных детей, что умерли". Тогда раввин воскликнул: "Как же низко ты поступил! Еще бы чуть-чуть дерзости – и ты бы спас весь еврейский народ!" Такой юмор, я думаю, – тоже психотерапия, настоящая психотерапия.