ЭССЕ НА ЭСТЕТИЧЕСКИЕ ТЕМЫ В ФОРМЕ ПРЕДИСЛОВИЯ
рое они имеют в первом лице. «Я хочу, я ненавижу,
я чувствую боль». Чужая боль и чужая ненависть —
кто их чувствовал? Мы только видим перекошенное
лицо, испепеляющие глаза. Что в этих внешних при-
знаках общего с тем, что я нахожу в себе, когда
переживаю ненависть и боль?
Думаю, что теперь уже ясна дистанция между
«я» и любой другой вещью, будь то бездыханное
тело, или «ты», или «он». Как нам выразить в общей
форме различие между образом или понятием боли
и болью как чувством, как болением? Образ боли
не болит, даже больше того, отдаляет от нас боль,
заменяет ее идеальной тенью. И наоборот, болящая
боль противоположна своему образу,— в тот момент,
когда она становится образом самой себя, у нас
перестает болеть.
«Я» означает, следовательно, не этого человека
в отличие от другого или тем менее—человека в
отличие от вещи, но все—людей, вещи, ситуации—
в процессе бытия, осуществляющих себя, обнару-
живающих себя. Каждый из нас, согласно этому,
«я» не потому, что принадлежит к привилегирован-
ному зоологическому виду, наделенному проекци-
онным аппаратом, именуемым сознанием, но просто
потому, что является чем-то. Эта шкатулка из крас-
ной кожи, которая стоит передо мной на столе, не
есть «я», потому что она только мое представле-
ние, образ, а быть представлением—значит как раз
не быть тем, что представляется. То же отличие,
что между болью, о которой мне говорят, и болью,
которую я чувствую, существует между красным цве-
том кожи, увиденным мною, и бытием красной кожи
для этой шкатулки. Для нее быть красной означает
то же, что для меня—чувствовать боль. Как есть
«я»—имярек, так есть «я»—красный, «я» — вода,
«я»—звезда.
Все увиденное изнутри самого себя есть «я».
Теперь ясно, почему мы не можем находиться в по-
зиции использующего по отношению к «я»: просто
потому, что мы не можем поставить себя лицом к лицу
с «я», потому, что нерасторжимо то полное взаимо-
проникновение, в котором находятся элементы нашего
внутреннего мира.
4*99