|
Небо ярко-голубого цвета, а в самом его центре —
белое облако, являющееся главным персонажем поло-
тна: на фоне его четко прорисовываются деревья, хол-
мы, руки и головы отдельных фигур, само же облако
свободно от какой бы то ни было отягощенности
материальным.
Мужчины и женщины выбрали это место, чтобы
здесь насладиться жизнью: они пьют, веселятся, бесе-
дуют, танцуют, нежатся и отдаются дремоте. Тут ка-
жутся равновозвышенными любые естественные акты.
Чуть ли не посредине картины малыш задрал подол
рубахи и удовлетворяет малую нужду.
На вершине холма загорает голый старик, а на
переднем плане обнаженная белотелая Ариадна потя-
гивается, одолеваемая дремой.
Этой картине следовало дать другое, более вырази-
тельное название, которое бы соответствовало тому,
чем она является на самом деле, то есть торжеством
мгновения. Миг за мигом мы идем по жизни, осужден-
ные исчезнуть в какой-то миг этого движения; в боль-
шей части мгновения нашей жизни — это частицы не-
различимо-однообразного, вязкого потока времени.
Какие-то из этих мгновений доставляют нам страда-
ния и тем запоминаются, остаются занозами в наших
сердцах. Тогда мы возглашаем: «О, горе мне!»—и
стремимся отвести их от себя, отвергнуть и, насколько
это возможно, вообще избавиться от них, чтобы они
больше никогда не повторились. Случаются в нашей
жизни и возвышенные мгновения; тогда нам кажется,
будто мы сливаемся с целым миром, наша душа жаж-
дет заполнить видимое пространство, и нас осеняет
мысль о дарящей в мире гармонии. Подобный* миг
наслаждения становится для нас пиком жизни у ее
интегральным выражением.
86
ТРИ КАРТИНЫ О ВИНЕ
В такие моменты наш дух как будто подхватывают
невидимые руки, они возносят его, а сами хватаются за
эти мгновения, чтобы непременно их остановить. Мы
решаем безоглядно отдаться мгновению, в котором
оказались благодаря таинственным силам, как если бы
нам было ведомо, что нашей судьбой явится счаст-
ливое и, следовательно, вневременное плавание на тех
кораблях — у Гомера они принадлежали феакам,— ко-
торым без руля и без кормчего подвластны морские
пути3.
Один из таких моментов и изобразил Тициан. На
его картине мы видим городских жителей, одолева-
емых треволнениями, которые рождаются из повсед-
невности их существования, — неудовлетворенными
амбициями, чувством постоянной лишенности чего-то,
отсутствием уверенности в себе, мучительными пере-
живаниями безысходности. Случайно ли, что они гля-
дят друг на друга злыми глазами... Но вот эти же
люди выбираются на природу: здесь властвует свежий
ветерок, вокруг них простор, сотканный из раззолочен-
ных солнцем нитей, а в пышной кроне дерев затаились
синие тени. Кто-то из этих людей взял с собой амфоры
и кубки, изящно сработанные серебрянные и золотые
кувшинчики. Налитое в кубки вино искрится солнеч-
ными бликами. Эти люди пьют. И с душ спадает
истерическая напряженность, загораются глаза,
— 66 —
|