|
Картина до последней пяди своей обязана быть
живописью; ее идеи — цвета, объемы, свет; предмет
изображения — Жизнь.
Припомните теперь все, что я сказал, стараясь придать
обедненному понятию «Жизни» хоть какую-то эстетичес-
кую гибкость. Жизнь — это обмен субстанциями, а следо-
вательно, со-жительство, со-существование, сеть тончай-
ших взаимоотношений, в процессе которых субстанции
поддерживают, питают, придают друг другу силы.
Изобразить что-либо на картине — значит дать
изображенному возможность вечной жизни.
Представьте себе работу какого-нибудь модного
художника. Ее персонажи, оживая в наших глазах,
трогают нас, будоражат нашу фантазию. Но проходит
80
АДАМ В РАЮ
полвека — и те же самые персонажи, увиденные глаза-
ми наших детей, немы, неподвижны, мертвы. Почему?
В чем черпали они жизнь раньше? В нас, в наших
преходящих, поверхностных, сиюминутных чувствах.
Те далекие персонажи питались жившей в нас романти-
кой: она умерла — и вслед за ней умерли они, лишен-
ные насущного хлеба. Поэтому модное искусство не-
долговечно: оно живет за счет зрителя — существа эфе-
мерного,—которого жизнь изменяет каждый день,
каждый час. Классическое искусство со зрителем не
считается: поэтому в него так трудно войти.
Великий художник всегда воссоздавал на своих кар-
тинах не просто вещи, которые ему вдруг захотелось
запечатлеть, а бесконечную питательную среду, для
того чтобы жизнь этих вещей могла длиться вечно,
в непрестанном обмене субстанциями. Открытие живо-
писью «воздуха», «пространства» всего лишь частные
случаи этого неумолимого и неисповедимого процесса.
Египтяне относились к смерти как к одной из форм
жизни, как к некому потаенному, скрытому от глаз
человеческих миру. И, заботясь об этой новой жизни,
они мумифицировали трупы и клали вместе с ними
в мастабу19 все необходимое для пропитания.
Такова.и задача живописца — живописать вечную
жизненность. И именно эту задачу решали все великие
подвижники кисти.
XVII
Жизнь в человеке как бы двоится: его мимика, движе-
ния разрешаются в пространстве и в то же время выра-
жают скрытую жизнь эмоций. Живопись обретает цель-
ность в человеческом теле; через него в царство живопи-
си, где главенствует свет, проникает все, что не есть непо-
средственно пространство: чувства, история, культура.
Следовательно, сверхтема живописи — человек в при-
роде. Не данный, конкретный, исторический человек,
а человек как таковой; проблема человека как обитатели
Земли. Ограничить эту проблему, скажем, рамками
национального — значит низвести ее до уровня анекдотa.
— 62 —
|