Едва ли найдется... и не следует этим обольщаться:
ведь наше истолкование темы вина только одно из
многих возможных, к тому же оно по времени самое
последнее,— следовательно, незрелое... Задолго до то-
ТРИ КАРТИНЫ О ВИНЕ
го, как вино стало проблемой для инстанций, управля-
ющих жизнью общества, оно было богом.
Мир рассортирован нами по ящичкам лаборатор-
ного шкафа, а мы сами не что иное, как классифици-
рующие животные. Каждый ящичек — какая-то наука:
в эти ящички мы запираем кучки осколков реальности,
вырубленных нами из огромной материнской камено-
ломни, по имени Природа. В конечном счете в нашем
распоряжении остается всего только щебень жизни,
распределенный по маленьким кучкам на основе при-
нципа сходства осколков, то есть, по существу, случай-
но. Для того, чтобы стать хозяевами этой безжизненной
сокровищницы, мы должны были расколоть на части
вековечную природу, должны были умертвить ее.
В старину перед человеком, напротив, представал
живой, цельный, не разбитый на части космос. Для
него не существовало и той принципиальной классифи-
кации, в соответствии с которой мир делят на вещи
материальные и духовные. Куда бы он ни глянул, он
видел только проявления извечных сил, потоки особых
энергии, творящих и разрушающих видимое. Водный
поток казался ему не просто текущей, струящейся во-
дой, а и каким-то особенным способом существования
речных божеств. Впечатления о дневном времени об-
разовывались у него в связи с великими проявлениями
природных стихий, например со случавшимися время
от времени грандиозными пожарами степного траво-
стоя, тогда как ночь он наделял восстанавливающей
силой: в его воображении она являлась временем, ког-
да из могил восстают мертвецы. И в вине оцепеневший
от изумления человек этого первобытного мира, каза-
лось, тоже встречался с некой извечной силой. В его
сознании виноградины запечатлевались как концент-
рации света, представлялись сгустками загадочнейшей
силы, которая подчиняет людей и животных и увлекает
в иную, лучшую жизнь. В такую, когда природа вокруг
кажется просто великолепной, когда воспламеняются
сердца, возжигаются взоры, а ноги непроизвольно пу-
скаются в пляс. Вино — это мудрый, плодоносный
и ветреный бог. Дионис, Вакх - в этих именах слы-
шится гомон нескончаемого веселья; подобно жаркому
ветру тропических лесов, он добирается до потаенных
глубин жизни и там взбаламучивает ее.
85
ХОСЕ ОРТЕГА-И-ГАССЕТ
II
«Вакханалия» Тициана
Я не думаю, что есть в мире еще одна столь же
жизнерадостная картина... Перед нами плоскогорье,
склоны которого поросли лесом. Деревья делают это
место приятным для глаз; вдали, за зелеными крона-
ми, открывается море, по его темно-синему простору
скользит судно.
— 65 —