|
Отсюда — новая, принципиально отличная от ру-
тинной структура биографии. До сих пор биографу
удавалось достичь успеха лишь постольку, поскольку
он был психологом. Владея даром переселяться в чело-
века, он открывал в нем часовой механизм — характер
и душу субъекта. Не стану оспаривать ценности подоб-
ных наблюдении. Биография так же нуждается в пси-
хологии, как и в физиологии. Но все их значение не
выходит за рамки простой информации. Необходимо
отбросить ложную предпосылку, будто бы жизнь чело-
века протекает внутри него и, следовательно, может
быть сведена к чистой психологии. Наивные мечтания!
В таком случае не было бы ничего проще жизни, ибо
жить означало бы плавать в своей стихии. К несча-
стью, жизнь бесконечно далека от всего, что можно
признать субъективным фактом, поскольку она — са-
мая объективная из реальностей. Жизнь отличается
именно погруженностью «я» человека в то, что не есть
он сам, в чистого другого, то есть в свои обстоятельст-
439
ХОСЕ ОРТЕГА-И-ГАССЕТ
ва. Жить — значит выходить за пределы себя самого,
другими словами, осуществляться. Жизненная про-
грамма, которой неизбежно является каждый, воздей-
ствует на обстоятельства, согласуя их с собой. Подоб-
ное единство драматического динамизма между обо-
ими элементами — «я» и миром — и есть жизнь. Связь
между ними образует пространство, где находятся чело-
век, мир и... биограф. Это пространство и есть то
подлинное изнутри, откуда я прошу Вас увидеть Гете. Не
изнутри самого Гете, а изнутри его жизни, или его
драмы. Дело не в том, чтобы увидеть жизнь Гете глазами
Гете, в его субъективном видении, а в том, чтобы
вступить как биограф в магический круг данного суще-
ствования, стать наблюдателем замечательного
объективного события, которым была эта жизнь и чьей
всего лишь частью "был Гете.
. За исключением этого программного персонажа,
в мире нет ничего достойного называться «я» в точном
смысле этого слова. Ибо именно свойства этого пер-
сонажа однозначно предопределяют оценки, которые
получает в жизни все наше: тело, душа, характер и об-
стоятельства. Они наши, поскольку благоприятно или
нет относятся к призванному осуществить себя пер-
сонажу. Вот почему двое разных людей никогда не
могут находиться в одинаковом положении. Обсто-
ятельства по-разному отвечают особой тайной судьбе
каждого из них, «Я» — определенное и сугубо индиви-
дуальное, мое давление на мир, мир — столь же опре-
деленное и индивидуальное сопротивление мне.
Человек, другими словами, его душа, способности,
характер и тело,— сумма приспособлений, с помощью
которых он живет. Он как бы актер, долженствующий
сыграть персонаж, который есть его подлинное «я».
И здесь мы подходим к главной особенности челове-
ческой драмы: человек достаточно свободен по от-
ношению к своему «я», или судьбе. Он может отказать-
ся осуществить свое «я», изменить себе. При этом
жизнь лишается подлинности. Если не ограничиваться
привычным определением призвания, когда под ним
подразумевают лишь обобщенную форму професси-
ональной деятельности, общественный curriculum5,
а считать его цельной, сугубо индивидуальной про-
граммой существования, то лучше всего сказать, что
— 321 —
|