|
как испытывают влюбленность, испытывают — столь
же часто — и «вненавистность».
Выходя из состояния влюбленности, мы испытыва-
ем чувство, близкое пробуждению, освобождающему
из пропасти, в которой томятся сны. Только теперь мы
осознаем, насколько разреженным был воздух в гер-
метичном внутреннем мире нашего увлечения, и пони-
маем, что жизненное пространство должно продувать-
ся ветрами и быть весьма обширным. Некоторое вре-
мя мы будем испытывать вялость, слабость и уныние
выздоравливающих.
Стоит только влюбленности зародиться — она про-
текает удручающе однообразно. Я имею в виду, что
все, кто влюбляются, влюбляются одинаково — умный
и глупый, молодой и старый, буржуа и художник. Это
подтверждает ее безотчетный характер.
Единственное, что в ней не вполне безотчетно,—
это ее зарождение. Вот почему оно в большей степени,
чем любая иная фаза влюбленности, занимает нас как
психологов. Что же, собственно, привлекает внимание
конкретной женщины в конкретном мужчине и конк-
ретного мужчины в конкретной женщине? Какого рода
качества дают преимущество одному из безликой вере-
ницы других людей? Вот что действительно представ-
ляет огромный интерес. И вместе с тем заключает
в себе не меньшую трудность. Ибо если все, кто влюб-
ляются, влюбляются одинаково, влюбляются они, однако же, не в одно и то же. Нет таких качеств, которые
бы неизменно вызывали влюбленность.
Однако прежде чем обратиться к столь щекотливой
теме, как вопрос о том, что же вызывает влюбленность
и каковы различные типы сердечных пристрастий, сто-
ит отметить неожиданное сходство между влюбленно-
стью как параличом внимания и мистическим состояни-
ем, а также, что еще существеннее, состоянием гипноза.
VII
ВЛЮБЛЕННОСТЬ, ЭКСТАЗ И СОСТОЯНИЕ ГИПНОЗА
Заметив, что служанка становится рассеянной, хо-
зяйка понимает, что она влюбилась. Закрепощенное
внимание не позволяет бедной женщине с интересом
относиться к окружающему ее миру. Она живет в упо-
384
ЭТЮДЫ О ЛЮБВИ
ении, уйдя в себя, ежесекундно созерцая запечатленный
в ее душе образ любимого. Эта сосредоточенность на
собственном внутреннем мире делает влюбленного по-
хожим на сомнамбулу, лунатика, «очарованного».
И в самом деле, влюбленность — это очарованность.
Любовный напиток Тристана издавна с редкой пласти-
чностью раскрывает загадочную природу «любви».
В обиходной речи, оттачивающейся тысячелетия-
ми, бьют чудные родники психологических наблюде-
ний, абсолютно достоверных и до сих пор не учтенных.
То, что вызывает влюбленность,— это всегда «чары».
И это понятие из области магии, применяемое к пред-
мету любви, показывает нам, что от народного созна-
ния, творящего язык, не ускользнула сверхъестествен-
ность и известная предосудительность того состояния,
в котором оказывается влюбленный.
— 281 —
|