|
Однако в какой связи находятся между собой ука-
занные моменты? Почему в любимом романе нам
важен известный минимум действия, которое само по
себе абсолютно не важно? Я убежден: всякий, кто
сколько-нибудь строго рассуждает об источниках удо-
вольствия от чтения замечательных романов, сталки-
вался с этой антиномией.
Когда что-то необходимо зачем-то еще, это значит,
что оно не важно само по себе. Чтобы раскрыть пре-
ступление, нужен доносчик, но само доносительство
нисколько от этого не выигрывает.
Искусство—событие, происходящее в нашей душе,
когда мы смотрим на картину или читаем книгу. Что-
бы это событие произошло, должен работать психо-
логический механизм. Выполнение целого ряда меха-
нических условий становится обязательной частью са-
мого произведения, хотя и лишенной эстетической
ценности или по крайней мере обладающей ею в ве-
сьма скромной степени. Итак, я осмеливаюсь утвер-
ждать: драматический интерес—только психологичес-
кая характеристика романа, не более, хотя, разумеется
и не менее/Многие со мной не согласятся. В боль-
шинстве случаев занимательный сюжет считают чуть
ли не главным эстетическим фактором произведения.
279
ХОСЕ ОРТЕГА-И-ГАССЕТ
Иными словами, чем больше в нем действия, тем
лучше. Я же полагаю наоборот: поскольку действие—
чисто механический элемент, в эстетическом плане
оно — балласт, который должен быть сведен к мини-
муму. Но, в отличие от Пруста, я уверен, что этот
минимум все-таки необходим.
Данная тема выходит за рамки теории романа и ис-
кусства в целом, достигая поистине исполинских масш-
табов в философии. Я помню, как сам не раз обращал-
ся к этой проблеме и так или иначе разбирал ее в уни-
верситетских лекциях.
В сущности, речь идет о противоположности и вза-
имосвязи между действием и созерцанием. Известны
два исключающих друг друга типа людей. Одни склон-
ны к чистому созерцанию, другие стремятся участво-
вать", действовать, занимать ту или иную позицию. Мы
познаем мир лишь постольку, поскольку его созерца-
ем. Интерес заволакивает сознание туманной пеленой
и, понуждая нас к выбору, оставляет в. тени одно,
одновременно проливая избыток света на другое. На-
ука прежде всего стремится к созерцанию, задаваясь
-целью дать чистое отражение многоликого Мирозда-
ния, тогда как искусство дарит удовольствие от созер-
цания.
Итак, созерцание и интерес—две противополож-
ные формы сознания, в принципе исключающие друг
друга. Вот почему человек действия—обыкновенно
слабый или вообще никуда не годный мыслитель,
а идеал мудреца, например в учении стоиков, в том,
чтобы быть совершенно независимым от окружающе-
го и, словно недвижная гладь лагуны, бесстрастно
отражать небесные облака.
— 205 —
|