|
Так вот, если бы мы знали это заранее, то жизнь
утратила бы одну из лучших своих пружин и большую
долю своего драматизма. Каждая женщина, которую
мы видим впервые, пробуждает в нас возвышенную
надежду на то, что она и есть самая красивая. И так,
157
ХОСЕ ОРТЕГА-И-ГАССЕГ
в чередовании надежд и разочарований, приводящих
в трепет сердца, бежит наша жизнь по живописной
пересечённой местности. В разделе о соловье Бюффон
рассказывает об одной из этих птичек, дожившей до
четырнадцати лет благодаря тому, что ей никогда не
доводилось любить. «Очевидно,—добавляет он,—что
любовь сокращает дни нашей жизни, но правда и то,
что взамен она их наполняет».
Продолжим наш анализ. Поскольку я не имею
этого архетипа, единого образа женской красоты, то
у меня рождается предположение, которое возникало
уже у некоторых эстетиков, что, возможно, существует
некое множество различных типов физического совер-
шенства: совершенная брюнетка, идеальная блондин-
ка, простушка, мечтательница и т. д.
Сразу же заметим, что это предположение лишь
умножает связанные с данным вопросом сложности.
Во-первых, у меня нет ощущения, что я владею всем
набором подобных образцов, и я даже не подозреваю,
где и как я мог бы им обзавестись. Во-вторых, в рам-
ках каждого типа красоты я вижу возможность сущест-
вования неограниченного числа вариантов. Это зна-
чит, что количество идеальных типов пришлось бы
увеличить настолько, что они утратили бы свой видо-
вой характер. А если их, как и индивидуальных лиц,
будет бесчисленное множество, то сведется на нет сама
цель этой закономерности, состоящая, между прочим,
и в том, чтобы единое и общее сделать нормой и про-
тотипом для оценки единичного и многообразного.
Тем не менее нам хотелось бы кое-что подчеркнуть
в этой теории, дробящей единую модель на множество
типовых образцов. Что же вызвало такое дробление?
Это, несомненно, осознание того, что в действительности
при вычислении женской красоты мы руководствуемся не
единой схемой, налагая ее на конкретное лицо, лишенное
права голоса в эстетическом процессе. Напротив, руково-
дствуемся лицом, которое видим, и оно само, согласно
этой теории, выбирает такую из наших моделей, какая
должна быть к нему применена. Таким образом, индиви-
дуальность сотрудничает в выработке нашего суждения
о совершенстве, а не ведет себя совершенно пассивно,
Вот, по моему разумению, точная характеристика,
которая отражает действительную работу моего со-
158
ЭСТЕТИКА В ТРАМВАЕ
знания, а не является гипотетическим построением.
В самом деле, глядя на конкретную женщину, я рас-
суждал бы совсем иначе, чем некий судья, поспеша-
ющий применить установленный кодекс, соответству-
ющий закон. Я закона не знаю; напротив, я ищу его во
встречающихся мне лицах. По лицу, которое я перед
собой вижу, я хочу узнать, что такое красота. Каждая
женская индивидуальность сулит мне совершенно но-
вую, еще незнакомую красоту; мои глаза ведут себя
подобно человеку, ожидающему открытия, внезапного
откровения.
— 118 —
|