|
Поскольку путь предстоял долгий, а ни одна из
моих попутчиц не давала мне повода рассчитывать на
сентиментальное приключение, я погрузился в размы-
шления, предметом которых были мой собственный
взгляд и непроизвольность суждений.
«В чем же состоит,—спрашивал я себя,—этот пси-
хологический феномен, который можно было бы на-
звать вычислением женской красоты?» Я сейчас не
претендую на то, чтобы узнать, какой потаенный ме-
ханизм сознания определяет и регулирует этот акт
эстетической оценки. Я довольствуюсь лишь описани-
ем того, что мы отчетливо себе представляем, когда
осуществляем его.
Античная психология предполагает наличие у ин-
дивида априорного идеала красоты—в нашем случае
* Эту же мысль, облеченную в общую форму, можно найти в «Размыш-
лениях о «Дон Кихоте»2.
156
идеала женского лица, который он налагает на то
реальное лицо, на которое смотрит. Эстетическое суж-
дение тут состоит просто-напросто в восприятии со-
впадения или расхождения одного с другим. Эта те-
ория, происходящая из Платоновой метафизики, уко-
ренилась в эстетике, заражая ее своей изначальной
ошибочностью. Идеал как идея у Платона оказывается
единицей измерения, предсуществующей и трансцен-
дентной.
Подобная теория представляет собой придуманное
построение, порожденное извечным стремлением эл-
линов к единому. Ведь бога Греции следовало бы ис-
кать не на Олимпе, этом подобии chateau3, где наслаж-
дается жизнью изысканное общество, а в идее «едино-
го». Единое—это единственное, что есть. Белые
предметы белы, а красивые женщины красивы не сами
по себе, не в силу своеобразия, а в силу большей или
меньшей причастности к единственной белизне и к еди-
нственной красивой женщине. Плотин, у которого этот
унитаризм доходит до крайности, нагромождает выра-
жения, говорящие нам о трагической устремленности
вещей к единому: ???????? ???????? ???? ?? ?? —(они)
спешат; стремятся, рвутся к единому. Их существова-
ние, заявляет ой, не более чем ?????? ??? ???? —
след единого4. Они испытывают почти что эротическое
стремление к единому. Наш Фрай Луис5, платонизиру-
ющий и плотинизирующий в своей мрачной келье,
находит более удачное выражение: единое—это «пред-
мет всепоглощающего вожделения вещей».
Но, повторю, все это—умственное построение.
Нет единого и всеобщего образца, которому уподоб-
лялись бы реальные вещи. Не стану же я, в самом деле,
накладывать на лица этих дам априорную схему женс-
кой красоты! Это было бы бестактно, а кроме того, не
соответствовало бы истине. Не зная, что представляет
собой совершенная женская красота, мужчина посто-
янно ищет ее с юных лет до глубокой старости. О, если
бы мы знали заранее, что она собою являет!
— 117 —
|