Таким образом, рок—не трагическое начало. Ге-
рою суждено любить свою трагическую участь. Вот
почему с обывательской точки зрения трагедия всегда
мнима. Все страдания героя происходят из-за его не-
желания отказаться от идеальной, вымышленной ро-
ли, «role», которую он взялся играть. Несколько па-
радоксально можно сказать, что герой в драме играет
роль, которая в свою очередь является ролью. Во
всяком случае, именно свободное волеизъявление —
источник трагического конфликта. И это «воление»,
создающее определенный трагический порядок, новое
ХОСЕ ОРТЕГА-И-ГАССЕТ
пространство реальностей, которое только в силу это-
го существует, безусловно, пустая фикция для всех,
кто не знает иных желаний, кроме направленных на
удовлетворение самых элементарных потребностей,
и кто всегда довольствуется тем, что есть.
18. КОМЕДИЯ
Трагедия не происходит на нашем обыденном уров
не: мы должны до нее возвыситься. Нас допускают
к трагедии, ибо она ирреальна. Если мы хотим об
наружить нечто подобное в реальном мире, нам следу-
ет устремить взор к величайшим вершинам истории.
Трагедия предполагает известное расположение на-
шего духа к восприятию великих деяний. В противном
случае она покажется, недостойным фарсом. Трагедия
не предстает нам с неизбежной очевидностью реализ-
ма, который развертывает произведение прямо у нас
под ногами и исподволь, без усилий вводит нас в его
мир. В известном смысле наслаждение трагедией тре-
бует от нас, чтобы мы немного ее любили, как герой
любит свою судьбу. Трагедия взывает к нашему ат-
рофированному героизму, ибо все мы носим в себе
некий обрубок героя.
Пускаясь в плавание героическим курсом, мы чув-
ствуем, как глубоко внутри нас откликаются реши-
тельные поступки и возвышенные порывы, которые
движут трагедией. Мы с изумлением обнаруживаем,
что можем выносить огромные душевные напряжения,
что все вокруг нас увеличивает размеры, приобретает
высокую ценность. Театральная трагедия открывает
нам глаза, помогая находить и ценить героическое
в действительности. Наполеон, немного знавший пси-
хологию, не позволил актерам французской бродячей
труппы представлять комедии перед зрителями Франк-
фурта, в душе которых еще были живы воспоминания
об их побежденных монархах, но приказал Тальма
играть героев Расина и Корнеля.
Но вокруг героя-обрубка, которого мы заключаем
в себе, суетится целая толпа плебейских инстинктов.
В силу достаточно веских причин мы не питаем до-
верия к сторонникам перемен. Мы не требуем объясне-
ний у того, кто остается в границах привычного, но мы
— 108 —