|
гой подобно тому, как топографическая карта соответствует в основ- ных элементах отображенной на ней местности). Не порождаясь материальными структурами, а лишь соответствуя им, психические образы выступали как причина самих себя. Гешталь- тизм изменял стиль психологического мышления, утверждал в нем системную ориентацию, что позволило существенно обогатить эмпи- рическую основу представлений о сознании и его образном строе. Особым ответвлением этой научной школы стали работы К. Левина и его учеников, центрированные на проблеме мотивации поведения, о чем будет сказано в связи с рассмотрением категории мотива. Резонанс гештальтистских идеи зазвучал в других исследователь- ских направлениях, в частности в необихевиоризме Толмена, пред- ложившего считать регулятором поведения крыс в лабиринте "ког- нитивную карту", что внесло в классический бихевиоризм категорию психического образа. Возможно, что введение И.П. Павловым в учение о высшей нервной деятельности понятия о динамическом стереотипе также от- разило потребность в преодолении "атомизма", который гештальти- сты инкриминировали этому учению. Категория образа (стоявшая за неологизмом "гештальт") охваты- вала все уровни когнитивной организации психики - как сенсорный (чувственно-образный), так и интеллектуальный. Само понятие об интеллекте было изменено после классических опытов Келера над че- ловекообразными обезьянами, справлявшимися с новыми задачами, для решения которых недостаточно было прежних навыков (услов- ных рефлексов). Келер объяснил наблюдаемое поведение, оперируя представлением о сенсорном поле и его реорганизации в случае ре- шения. Другой лидер гештальтизма М. Вертгеймер перешел от животного интеллекта к человеческому. Притом интеллекту высшего, какой толь- ко может быть, уровня, поскольку одним из его испытуемых был А. Эйнштейн. В работах, посвященных этой высшей форме мышления (Вертгей- мер назвал его продуктивным), в качестве объяснительных принци- пов использовались все те же понятия "реорганизация", "центриров- ка", "группирование", которые считались всеобщими для способов построения и преобразования гештальта. Но именно такой подход об- нажал слабость гештальтистской схемы, считавшейся пригодной для всех случаев жизни, в том числе и жизни психической, обретающей различные формы на различных уровнях развития. Отсутствие историзма и ориентация нате феномены, которые дей- ствительны для ситуаций "здесь и теперь", препятствовали разработ- — 150 —
|