Стратегия жизни

В наших экспериментах противоречие не задава­лось самой задачей, а возникало (или не возни­кало) как внутреннее противоречие (между иници­ативой и ответственностью) или как противоречие внутреннего и внешнего (самооценка и самоконтроль и внешняя оценка, внешний контроль). Это различие принципиально: для испытуемых Кольберга вся си­туация достаточно умозрительна, а потому трудно сказать, насколько ее противоречие оказывается собственно личностным, тогда как в наших экспери­ментах противоречие возникает между реальным действием личности (ее инициативой) и неожиданно возложенной на нее ответственностью (или между ее уверенностью в себе, внезапно поколебленной кри­тикой, и т.д.). Таким образом, психологическая реальность, исследуемая нами, охватывает действи­тельные личностные противоречия.

Мы не беремся обсуждать данные Кольберга о возрастных стадиях и характеристиках ответствен­ности, которые он различал по характеру социаль­но-нравственных позиций и соответствующих аргу­ментов при решении противоречия *. Но внутри исследованного нами возраста обнаружены такие различия в типах ответственности, которые ставят под сомнение глобальность стадий Кольберга, ука­зывают на чрезмерную абстрактность его подхода. В исследуемом возрасте обнаружилось характерное для ряда типов общее противоречие между личными амбициями, казалось бы ориентированными на со­циально-психологическое окружение, на успех в гла­зах группы, и реальной личностной несамостоятель­ностью, которая сразу проявляется в случае критики со стороны группы; противоречие между самоуве­ренностью, выражающейся в виде инициатив, и неуверенностью на стадии ответственности. Разли­чия типов инициативы и ответственности позволя­ют понять и те механизмы, которые лежат в основе подлинной ответственности и инициативы, и те, ко­торые препятствуют их формированию. На первый

взгляд тип, который оказывается независимым от суждений группы (позитивных или негативных), может быть назван индивидуалистом или даже эгоистом и служить скорее негативным образцом, чем идеалом ответственного человека. Можно пред­положить, что он не годится для коллективной, раз­деленной ответственности.

На самом деле только тот, кто обладает внутрен­ней свободой от давления непосредственного окру­жения (тем более что окружением была не сложив­шаяся студенческая группа, а случайные люд — зрители), и может отстаивать свой нравственный выбор, брать на себя ответственность. Тот же, кто спешит отказаться от своих инициатив, приходит к «фальстарту» при упоминании об ответственности, на того и группа не может возложить свои поруче­ния, ответственность за общее дело, сколь бы ни был он чуток к общественному мнению. В такой игровой ситуации, как наш эксперимент, мы не имели, казалось бы, ни юридических, ни нравствен­ных нарушений. Однако ряд типов (и среди них конформист в чистом виде) обнаружили серьезные человеческие, психологические издержки. Например, обычно считается ответственным тот, кто предвидит последствия своих поступков. Мы обнаружили формальность, «психологическую безнравственность» такой ответственности, при которой человек стремит­ся избежать прогнозируемого неуспеха, а его иници­атива становится способом ухода от ответственности в сферу фантазии, необязательного.