|
детерминацию событий. "Детерминированность, - пишет он, - распространяется и на субъекта, на его деятельность..., субъект своей деятельностью участвует в детерми- нации событий... цепь закономерности не смыкается, если выключить из нее субъекта, людей, их деятельность. Закономерный ход событий, в котором участвуют люди, осуществляется не помимо, а посредством воли людей, не помимо, а посредством их сознательных действий". Рубинштейн проявляет здесь философскую смелость определения субъекта не только как соотносительного с объектом в процессе познания, но и как субъекта в единой цепи причинно-следственных закономерностей бытия. И, соответственно, в этой единой цепи детерминаций определяется роль сознания, которая получает свою итоговую характеристику на основе своих функций идеального и субъективного. "В силу того, что человек благодаря наличию у него сознания, может предусмотреть, заранее представить себе последствия своих дейст- вий, он самоопределяется во взаимодействии с действительностью, данной ему в отраженной идеальной форме (в мысли, представлении) еще до того, как она может предстать перед ним в восприятии в материальной форме: действительность, еще не реализованная, детерминирует действия, посредством которых она реализуется" (Наст. изд. С. 184), Идеи "Бытия и сознания" непосредственно продолжаются и разви- ваются в книге "Принципы и пути развития психологии", которая некоторыми своими разделами оказывается прологом к последнему труду жизни Рубинштейна "Человек и мир". Отстояв на основе принципа детерминизма в его новом понимании самостоятель- ность психологии как науки, Рубинштейн сначала обращается к проблемам философской антропологии в ранних рукописях К. Маркса (в книге "Принципы и пути развития психологии", 1959), чтобы в монографии "Человек и мир" позднее дать свое решение этих проблем. При всей важности этой небольшой статьи в целом ряде отношений (и как реабилитации идей молодого Маркса и как реабилитации самой проблемы философской антропологии, и как анализа соотношения общественно- исторического и конкретно-исторического способов бытия человека и т.д.) она ставит совершенно неожиданно и по-новому проблему объекта, предмета соотносительно и безотносительно к субъекту. Критикуя в той же книге, очень замаскированно, но одновременно очень остро, понимание материи В.И. Лениным, который определяет ее только через внеположность сознанию, Рубинштейн в данной статье выступает против свойственного уже не гносеологии, а историческому материализму определения — 23 —
|